Они шли молча, спустившись на пляж, с которого постепенно расходились последние отдыхающие. Каблуки вязли в песке, делая каждый шаг испытанием на равновесие и прочность. Одно дело изображать легкое спотыкание, чтобы иметь лишний шанс удержаться за руку спутника, как бы невзначай, прижимаясь к нему, но совсем другое, когда прогулка вместо приятного полуинтимного мероприятия становится издевательством над собственными ногами и рукой мужчины, которая превращается в турник. Недолго думая, Рая сняла туфли и ловко пристроила их каблуками в сумку, чтобы не держать в ладони. Разница в росте спутников теперь особенно ощущалась: если прежде она дотягивала ему до плеча, то теперь оказалась на уровне груди.
Рая ничего не говорила, только слушала шум накатывающих волн, сопровождающий тускнеющий дневной свет. Впечатление от рассказа Альбина было настолько сильным, что выбросить его из головы или хотя бы подумать о чем-то ином никак не получалось. Даже хмель не сумел справиться с сильнейшим выбросом адреналина и отступил. Испорченная одежда, к которой поэтесса относилась очень щепетильно, отошла на второй план, и пятно на платье представлялось чем-то невероятно-мелким и убогим, чтобы даже вспомнить о нем.
Женщина мысленно все прокручивала и прокручивала события, произошедшие с живым человеком, которые даже в самом трагическом своем творческом порыве не могла и вообразить.
- Идемте ближе к воде, - позвала она, потянув к накатывающим и пенящимся языкам волн. Прогретый за день песок приятно проминался под босыми ногами, позволяя ступать ровно, спокойно и уверенно.
- Здесь никого нет, - сказала Рая как бы между прочим и, высвободив руку, встала перед Альбином, точно что-то хотела сказать.
Она смотрела на него тем странным взглядом, в котором читалась смесь восхищения и решительности. Ветер трепал ее волосы, переделывая прическу на собственный лад.
- Разденьтесь, - произнесла она негромко, и ветер с особым остервенением рванул темные волосы, бросив их на лицо спутницы. Та поднесла руку и неторопливым жестом убрала прядь. – Я хочу увидеть Вас.

Отредактировано Раиса Сваткина (2022-12-25 15:59:48)

- Не сейчас, - как-то отстраненно сказала Рая, и вновь замолчала, разглядывая торс спутника, изучая каждый шрам, словно перед глазами предстало полотно жутковатой картины кого-то в стиле Гойи, и она все силилась проникнуть в самую ее суть.
От небрежного движения плечом сумочка слетела на песок, вытряхнув туфли и осталась печально лежать на боку.
Ветер трепал темные пряди длинных волос женщины, то набрасывая их на лицо, то остервенело срывая, будто призывал грозу для этого вечера, а шум моря казался особенно гулким, заполняющим собой все молчаливое пространство импровизированного сюжета на пляже.
Рая протянула ладонь к плечу мужчины, и кончики пальцев коснулись следа от пулевого ранения. Та ли это «ошибка», с которой все началось? Или совершенно другая история? Вопросы так и остались не озвученными и повисшими в архиве под названием «для следующего раза». Свободной рукой женщина коснулась шрама у ключицы, спасшего ее в момент очевидного фиаско в комнате Альбина, и спустилась к отметинам от сигарет. Прикосновения были мягкими, бережными, словно касания крыльев бабочки; пальцы не отрывались от кожи, а скользили по ней от шрама к шраму, будто протягивая невидимые нити.
Добравшись до широкой полосы, рассказ о которой привел к полуобморочному состоянию, женщина провела по ней до самого ремня брюк и усилила нажим.
- Вы чувствуете меня? – она подняла голову, чтобы заглянуть в глаза Альбина.
Рая видела людей с ожогами, с пересадками, но не так много и не так часто, чтобы расспрашивать о том, теряется ли чувствительность после подобной процедуры или восстанавливается, позволяя жить прежней жизнью с поправкой на визуальную непривлекательность результата. Она зашла за спину, и ладони заскользили от поясницы к лопаткам, будто считывали каждую отметину и отпечатывали в памяти как в системе хранения данных, существующей в мире Рала.
- Это следы плети? – голос влился в шум моря и казался чем-то единым с ним целым, не громче и не тише, но в одном звуковом диапазоне. Если кто-то появился бы на расстоянии трех метров, не смогу бы разобрать сказанного. – А эти? Будто Вам отрубили крылья… - она сжала ладонь и провела по шраму пальцем, как бы прочерчивая его заново. В этот момент ничего не представляла, не дорисовывала и принимала лишь голые факты сложившейся судьбы человека.
Сделав шаг вперед, Рая подошла вплотную и обняла Альбина со спины, раскрыв ладони на груди.
- Вы говорили о низком болевом пороге, - ее шепот обжег спину мужчины между лопаток, а ноготки несильно, но ощутимо впились в кожу. – Вам больно сейчас?

Отредактировано Раиса Сваткина (2022-12-26 10:59:10)

Глядя в глаза спутнику, Рая настойчиво вытянула кисть из-под его, лицо ее казалось высеченным из камня, ибо она ни словом, ни вздохом не желала дать понять, как заколотилось в этот момент сердце и оборвалось дыхание.
Оказавшись за спиной, она выдохнула, пытаясь восстановить пульс, и заскользила пальцами по коже, истерзанной шрамами и рубцами.
- Я иногда читаю, - негромко проговорила она в ответ на вопрос, откуда знает об отметинах на спине. Чтение оставалось, пожалуй, единственным развлечением в свободные минуты, когда не было времени театру. – У многих великих были проблемы с дисциплиной, - ее голос звучал бесцветно, пряча пробудившуюся внутри бурю эмоций, пока Альбин явно пребывал в приподнятом настроении и даже умудрялся посмеиваться. Нужно было сохранить интригу, чтобы не показать, не выдать, как действует его голос, его прикосновения, его взгляд. За спиной оказалось весьма удобно все это скрыть, вот только руки хотели большего, чем исследование шрамов, губы хотели большего… Прикрыв глаза и агрессивно обняв мужчину со спины, она вдохнула аромат его кожи и с трудом поборола желание коснуться губами.
- Я запомнила, - прошептал она, и ладони скользнули вверх по торсу мужчины. Альбин обернулся так быстро, что Рая не успела понять, как оказалась в его руках.
На поцелуй она ответила страстно, ненасытно, будто ждала его столь долго, что теперь не могла насладиться, стремясь впитать всю пылкость и жар мужчины. Забылось стремление держаться в рамках, допросить, разведать, найти рычаги воздействия. Были только его горячие пьянящие губы и властные руки, которым так хотелось отдаться. Уже не существовало ни ветра, ни шрамов, ни заляпанного платья, только агрессивный неистовый поцелуй. Руки скользили по спине Альбина, но более не исследовали его рубцы, словно забыли о них совершенно, и только гладили неровную кожу, будто приятнее ее на ощупь ничего не знали.
- Нет, нет, - слетело с губ неуверенно, когда раздался скрип молнии платья. – Не сегодня, - прошептала она, упираясь ладонями в плечи мужчины, хотя сама не понимала, для чего протестует, повинуясь той последней частице разума, которая настаивала на необходимости восстановить доброе имя перед Ралом.

Отредактировано Раиса Сваткина (2023-01-04 23:27:51)

Рой мурашек пробежался по спине при звуке приглушенного баритона у уха, а легкий укус сорвал с губ полувыдох-полувсхлип. Растворяясь в этом голосе и ощущая острые как лезвие импульсы, пронизывающие все тело, через препятствие тканей Рая чувствовала возбуждение мужчины, и по всему телу разливалось дурманящее волнение. Губы снова слились в поцелуе, а «молния» платья поползла вниз, распуская лиф и позволяя рукам Альбина беспрепятственно исследовать. Пульс бился в предвкушении, воздух предательски кончился, заставляя шумно дышать, а мужчина продолжил вкрадчиво говорить, словно змей-искуситель, его голос вызывал тягучую истому внизу живота. Рая уже не понимала, одни они, или на них смотрит целая толпа зевак, только ощущала будоражащее дыхание и чувствовала, что горит в адском пламени. Даже если за ними в самом деле наблюдали любопытные взгляды, порог, за которым становится все равно, остался далеко позади. Поцелуи перемежались с укусами, бросая то в жар, то в холод, женщина непроизвольно запрокинула голову, губы приоткрылись, и только в последний момент удалось поймать и остановить рвущийся с них откровенный стон. Лишь в ту секунду она осознала, что ее пальцы с отчаянной страстной яростью впились в плечо и лопатку Альбина, забыв о необходимости сдерживать его.
Мужчина продолжал говорить, а она сгорала в его руках, не в силах сопротивляться мягкому, но уверенному натиску. Происходящее невероятно будоражило и заставляло трепетать. Рае нравилось ощущать силу этого человека, его широкие, забывшие о приличии ладони на своей спине, чувствовать, как заблудилась в паутине его слов.
С порочной жадностью она впилась в его губы, приподнявшись на цыпочках и позволяя рукам спутника делать все, что тот хотел. Собственная ладонь с нажимом скользила по мужской спине, оставляя розовые полосы недлинными ногтями с аккуратным маникюром. И было уже не до воспоминаний о низком болевом пороге, хотелось большего, несоизмеримо большего, чем откровенные поцелуи за гранью приличия. Всяческий контроль был утерян, а дорога назад окончательно померкла, когда тонкая кисть протиснулась между телами и вытянула ремень из пряжки, безмолвно отвечая на все заданные вопросы: да! – хотелось отдаться на берегу моря, ни о чем не думая, забыв о зыбкой уединенности места, о собственной репутации, о лирике и поэзии, задыхаться от охватившей иступленной страсти. Все тело отчаянно рвалось к этому человеку, будто было создано для него. «Молния» брюк поползла вниз, и рука скользнула по восставшей плоти, бесстыдно лаская. Одно только предвкушение вызывало трепет и жар, срывало барьеры, разрушая последние запреты, наложенные образом жизни, собственными убеждениями, общественным мнением и канонами. Вряд ли хоть кто-то из даже самого близкого окружения мог представить, что она способна на подобное. Она и сама не могла представить такого до встречи с этим пришлым.

Слова Альбина вызвали чувственную дрожь, Рая запрокинула голову, шумно выдыхая от щемящего наслаждения, которое приносили раскаленные поцелуи. Укусы через ткань белья доставляли острое как бритва удовольствие, заставляя вскрикивать, забыв обо всех нюансах их не уединённого местонахождения. После непродолжительной возни, лифчик улетел куда-то в сторону, а Рая под натиском сильных агрессивных поцелуев, прогнулась, жарко выдыхая от дикого шального восторга.
- Хочу тебя! - простонала она горячо, когда тело изнывало от игры с ее грудью. Этот человек умел любить, он действовал так, что страсть затмевала разум, ногти впились в его кожу, с ожесточённом вожделением! И невыносимо хотелось большего!
Развернув женщину к себе спиной, Альбин опустился на колени и потянул за собой, заставляя также встать на колени. Ладонь проникла под белье бесцеремонно исследуя ее тело и срывая порочные глубокие стоны. Со звуком, похожим на рыдание, Рая запрокинула голову на плечо мужчины и обхватила за шею рукой. Все происходящее сводило с ума, опуская на тот уровень, где разум отключается полностью, и наступает яркая, бескомпромиссная первобытная похоть. Теперь, когда пути назад уже не было, с губ слетали громкие почти мучительные стоны от каждого движения бедер. Всего несколько секунд боли, которая немного отрезвила, и пучина ярчайшего удовольствия захватила все ее существо.
Происходящее было за пределами граней, где в той или иной мере соблюдается своеобразный постельный этикет, и мужчина предсказуемо укладывает на спину, чтобы не нарушить негласных законов первого момента. Было настолько иначе, что, пожалуй, никогда прежде не удавалось испытать столь ярких и сильных ощущений и эмоций.
Заставив Альбина наклониться, женщина впилась в его губы дьявольским напористым поцелуем. Она целовала его яростно лаская, покусывая губы, пока он продолжал движения. Не чувствовалась ни дрожь в ногах, ни боль в собственных губах, только щемящий кайф от происходящего. В этот момент хотелось оставить засос на самом видном месте, чтобы только глухая водолазка могла скрыть его от взгляда окружающих. Своеобразная метка – мой!
Все вдруг потемнело, и женщина потеряла любую связь с реальностью, она уже не слышала собственных стонов, а тело окончательно перестало принадлежать ей, повинуясь лишь воле партнера. Экстаз накрыл неожиданно и сильно, Рая изогнулась в руках мужчины соскользнув головой на его грудь, губы открылись в беззвучном крике, а пальцы с неистовством впились в его бедра. Через все тело проходили безумные яркие вспышки тока, от которых невозможно было не кричать, но из открытых для крика губ ошалелой оглушенной и охваченной слишком сильными эмоциями женщины не сорвалось ни звука, только внутри все сжималось и расслаблялось в каком-то своем ритме.
Еще несколько долгих секунд через каждую ее мышцу проходили мелкие судороги, заставляя вздрагивать в руках Рала, и если бы он отпустил ее сейчас, она упала бы на песок.