КРАТКО О КРИСТАЛЛЕ И О ВСЕЛЕННОЙ КРАПИВИНА

Предполагается, что реальная Вселенная в действительности имеет не три пространственных измерения, а больше. После такого предположения делается естественное (и математически правильное) обобщение понятия «параллельности»: если в двумерном пространстве (на плоскости) могут существовать параллельные прямые, а в трёхмерном пространстве — параллельные прямые и плоскости, то естественно, что в четырёхмерном (и большего числа пространственных измерений) пространстве могут существовать параллельные (то есть не пересекающиеся друг с другом, но при этом существующие, возможно, совсем рядом) трёхмерные пространства. Далее достаточно предположить, что мы, в силу каких-то причин, не можем воспринимать непосредственно эти «дополнительные» пространственные измерения, и получится логически достаточно четкая картина множественности миров.

В русскоязычных произведениях в жанре фантастики и фэнтэзи наиболее стройную картину вселенной, состоящей из множества параллельных миров, построил Владислав Крапивин в своём цикле «В глубине Великого Кристалла».

Мир Великого Кристалла — это множественность живых миров, переходящих друг в друга или соприкасающихся, существующих в едином «вертикальном времени». Населен он, в основном, детьми (взрослых в нем мало, они редко имеют «решающий» голос, а героями становятся лишь при условии сохранения детства в своей душе).

Согласно идеям этого цикла, Вселенная представляет собой некое подобие многомерного кристалла, в котором каждая грань — отдельный мир, но четвёртым измерением (а также измерениями высших порядков) является не время, а многовариантности развития. Миры, соседствующие на Великом Кристалле, вследствие этого, могут разительно отличаться внешне, но по сути однотипны — они оказываются приблизительно на одном уровне экономического и социального развития, проблемы и свершения в них примерно одни и те же.

14 повестей составляют цикл о Великом Кристалле. Наиболее известны из них «Голубятня на жёлтой поляне», «Выстрел с монитора», «Крик петуха», «Застава на якорном поле», «Гуси-гуси, га-га-га…», «Белый шарик матроса Вильсона», «Лоцман».

Герои Крапивина – знаменитые « крапивинские мальчики» – полные гордого достоинства изобретательные и беспечные дети с чистыми прозрачными душами. Они приобретают в фантастических повестях необычные способности – лечить людей, дружить со звёздами, легко чуять всякую ложь и лицемерие. А главное – они могут путешествовать по граням Великого Кристалла.

Постижение тайн мироздания здесь достигается без сложных формул и приборов, но усилием благородного искреннего чувства, альтруистического порыва. Более того, этот способ постижения оказывается более органичным, чем иной, инструментальный. Время и пространство в космогонической модели Крапивина теряют определённость, их значимость предельно мала. В повестях о Великом Кристалле время зримо подчинено вечности, а пространство – многомерной беспредельности.

Великий Кристалл описан во многих произведениях. Разные герои говорят о нём по-разному; наиболее полное описание дано в повестях «Крик петуха» и «Гуси-гуси, га-га-га..». Отец Витьки Мохова – пацана 11 лет, легко преодолевающего мембраны между гранями, – крупный учёный, нашедший научный способ проникновения в сопределье. Он пытается объяснить теорию Кристалла главному герою, а потом появляется сынок и вносит свои коррективы…

Мохов шагнул к панели. В чёрной глубине большого экрана повис зеленоватый, реальный – хоть пощупай – кристалл. Он был похож на полупрозрачный, заострённый с обеих сторон карандаш.

- Представим, что у Вселенной именно такое строение...

Корнелий кивнул:

- Я представил... Но тогда вопрос: почему мы не видим этой стройности в натуре? Галактики – это лохматые спиральные образования...

- Ну, голубчик мой! Вы рассуждаете как мой давний оппонент доктор д'Эспозито. Он хотя и доктор, но полный... простите. Нельзя же представлять модели так буквально. На самом деле данные здесь плоскости Кристалла – это многомерные пространства...

- Да, я понимаю.

- Материальные субстанции возникают именно внутри этих пространств. Это во-первых... А кроме того, даже наука кристаллография утверждает, что в местах нарушения кристаллических структур часто появляются спиральные образования. Как аномалии.

- Следовательно, мы – крупицы одной из аномалий, – усмехнулся Корнелий.

<…>

Мальчишка расставил ноги циркулем, поддернул на боках майку, сунул руки в тесные карманы. Склонил набок лохматую голову.

- А трактовка граней здесь принципиально не та. Число их бесконечно, значит, они должны быть вплотную друг к дружке...

– Он выдернул руку, профессионально пробежался пальцами по рядам клавишей. Гранёное кольцо в глубине экрана потеряло свою ребристость, превратилось в круглую баранку. Лишь приглядевшись, можно было рассмотреть на нём частые, как на трикотажной материи, рубчики. Мальчик сказал со скромной назидательностью:

- Во... Грани вплотную, рядышком, значит, их соединение может случиться совсем легко, от одного маленького чиха. Только надо выяснить точно, от какого. Может, просто от желания...

- Великолепный научный термин «чих»! – взвинтился Мохов. – Небось опять с Мишенькой Скицыным занимались несусветным трёпом!..

Только сейчас Корнелий понял, что за сердитостью Мохов прячет громадное облегчение. Что во время всех прежних разговоров седой костлявый человек с бледно-синими глазами испытывал беспрерывную томительную тревогу вот за этого растрёпанного пацана. За сына. За негодного бродягу Витьку.

- Не, это я сам придумал, – скромно похвастался Витька. – Скицын, наоборот, спорит. Как, говорит, тогда быть с Мёбиус-вектором... Видишь, он признал твой вектор... Говорит, ребро-то все равно по прямой не пересечёшь, для перехода получается расстояние, равное одному витку, плюс-минус линия между точками. А виток, говорят, равен бесконечности...

- Наконец-то он сказал умную вещь...

Витька опять хихикнул:

- А в масштабах кристалла что бесконечность, что ноль – всё одинаково. Они сливаются...
(с)

Из уст подобного сорви-головы такие парадоксальные фразы могут быть восприняты как безответственные ляпы. И совершенно напрасно. Интуитивно Витька угадывает один из основных постулатов восточной философии, который всё больше находит применение в современной физике и, как это ни странно на первый взгляд, психологии.

Любая пустота таит в себе массу вариантов развития (пример – пустой кувшин, который можно наполнить чем угодно); просветление в буддизме недаром отождествляется с пустотой. Мир по восточным представлениям – майя, иллюзия, виртуальность – всё тот же нуль. Из этого следует потрясающий по красоте вывод: значит, и любая часть нуля – тоже нуль, следовательно, человек может при верном подходе обрести могущество всей вселенной. Эта простая схема – краеугольный камень всех систем психофизического совершенствования, будь то боевые искусства, йога или цигун.

Нуль – это и та неисчерпаемая кладовая энергии, утверждают физики, что заключена в космическом вакууме.

Несмотря на свои поразительные свойства, Великий Кристалл не самодостаточен. Наряду с ним существует ещё понятие Дороги. Дорога – это…

…Путевая полоса, бесконечно протянувшаяся сквозь грани совмещённых кристаллических пространств и хитросплетения темпорального континуума. А может быть, и сквозь межпространственный вакуум... Это обычный тракт – местами асфальтовый, местами мощённый булыжником, кое-где устланный плитами со старинными письменами загадочных цивилизаций. А иногда он – просто песчаный или земляной, с травянистыми обочинами и застоявшейся в тележных колеях дождевой водой. Идёт эта Дорога среди звёзд и миров, идут по ней люди разных времён. Порой встречаются те, кто давно потерял друг друга. Иногда находят то, что нигде в жизни найти не могли. А некоторые идут, зная дальнюю и тайную цель. Может быть, хотят даже отыскать смысл бытия... Сама Дорога бесконечна, и Время на ней бесконечно тоже. И возможно, кое-кто отыщет, что искал, поймёт, что хотел понять...

Какой бы сложной и многомерной ни была природа Великого Кристалла Вселенной, такое понятие, как Дорога, ещё более непостижимо. И в структуре Кристалла места для Дороги нет. Ибо Кристалл замкнут хотя и в бесконечное, но всё-таки в Кольцо, а Дорогу замкнуть нельзя. И если мы хотим иметь пусть и упрощённый, но зримый образ, то должны представить Кристалл, обвитый нескончаемым серпантином снаружи, вне своих граней.

«Функция Дороги абсолютна и милосердна, это последний шанс всякой живой души найти того, кого потерял, что-то исправить, что не сделал – доделать», – говорит Крапивин. Дорога размыкает пусть и колоссально огромную, но всё же замкнутость Кристалла. Однако эта замкнутость внешняя, в то время как внутри него происходит постоянное ветвление, углубление его сложности появлением новых пространств и времён. Дорога же, по сути дела, представляет собой не что иное как Дао – центральное понятие китайской философии. Это тот неуловимый и текучий центр мира, вокруг которого вращается всё мироздание. Это путь всех вещей, выход за рамки любых ограничений.

Источники:

http://ru.wikipedia.org/wiki/__()

http://grani.agni-age.net/articles7/smirnov.htm

О книгах "Кристаллического цикла" Крапивина можно прочесть здесь