Сказки и быль |
|
Приветствуем Вас на словесной ролевой игре по мотивам книг Владислава Крапивина.
Даже если вы пока еще не знаете, что такое Кристалл и Дорога, Вам нужно всего лишь ознакомиться с Матчастью. После этого Вы сможете без труда ориентироваться в мире, созданном АМС на основе "Вселенной Крапивина". Прочтите Правила, заполните Анкету - и в путь, через Безлюдные Пространства в славный город Аркан. Пограничники-койво, наделенные способностью проникать в иные миры, лоцманы-проводники, взрослые, не забывшие, как сами были детьми, и просто девчонки и мальчишки, какими когда-то были мы с Вами - всем найдется место в нашем игровом мире. Оставайтесь с нами, будет интересно. |
У нас:
Кто сказал, что девчонки не любят приключения? Еще как любят! Подружки Зойка и Инка с удовольствием докажут вам это. Их ведь хлебом не корми - дай только ввязаться во что-то загадочное и захватывающее. А вот Дан с Пеплом, может, и не хотели бы оказаться непонятно как и неизвестно где, но их мнения об этом никто не спросил. Результат - знакомство с братом Алексеем, с механиком Лаевским и его подопечным Лето, прикосновение к их тайне. Как никто не спрашивал, хотят ли они в новый мир, Макса и Марьяну, сопланетников Дана, живших почти на сто лет позже, и мальчишку-койво. Что будет дальше - узнаете сами. Читайте нас, присоединяйтесь к игре и приключайтесь вместе с нами! |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Сказки и быль » Хранилище » "Крадучись, играя в прятки, сходит небо с чердака..."
1. Время действия:
3 января 74 года; через полгода после этого эпизода.
2. Место действия:
Интернат, потом дом Полины Езерской.
3. Погода:
Снег идет.)
4. Действующие лица:
Полина Езерская, Матек, НПС Рик и Сашка.
5. Синопсис:
Продолжение знакомства.
6. Необходимость и степень мастерского участия:
Сами.
Отредактировано Полина Езерская (2018-09-02 01:37:10)
Матек очень быстро перестал напоминать Полине сына. Так похожие в чертах лица, они были совсем разными по характеру, привычкам и даже мимике. Только изредка, когда он замирал на уроке, о чем-то задумавшись, у Полины по спине пробегал холодок мгновенного узнавания. Но так бывало все реже и реже. Стоило ему повернуться, нахмуриться, прикусить карандаш перед решением сложной задачи, потереть переносицу, как от морока не оставалось и следа. И если поначалу ее тянуло к мальчику именно из-за этого случайного сходства, то теперь Полина, незаметно для себя, все больше и больше увлекалась процессом приручения. Другого слова было не подобрать. Несмотря на несвойственную возрасту серьезность и основательность, Матвей иногда напоминал Полине маленького зверька. Как будто из норы настороженно высовывалась любопытная мордочка и тут же пряталась, не зная, чего ожидать от нового мира.
У него был несомненный талант к рисованию, но даже это Полина узнала не сразу. Он словно чего-то опасался, и первые попытки были очень несмелыми. Полина старалась держаться с ним почти как с взрослым, без преувеличенных похвал, но ни одного его успеха не пропускала - хвалила сдержанно и искренне, угадывая, что он почувствует любую фальшь.
Когда начались приготовления к Новому году, ей еще больше хотелось вовлечь в них мальчика, расшевелить, чтобы вел себя не как маленький старичок, а как нормальный пацаненок его возраста.
Новый год для Полины всегда был особенным праздником. Как бы ни складывалась жизнь, она ждала чуда и ей казалось, что чудо это обязательно должно быть общим и охватить как можно больше людей.
Сам праздник она провела в Интернате. 31-го декабря с утра, как всегда, заехала к родителям и бывшим свекрам, раздала подарки и, ссылаясь на дежурство, почти тут же уехала удивлять своих учеников нежданными гостями - Полина привела с собой обоих псов. Не годится ведь в праздник оставлять их одних, верно? Мелкий Шмыг тут же обследовал новую территорию, завел друзей среди мальчишек и через пять минут приносил им по очереди то мячик, то палку. Ромашка же втихаря спрятался под стол и из-под скатерти выглядывал только мокрый кожаный нос.
Зима в этом году выдалась очень холодной и ветреной. В праздник и вовсе объявили штормовое предупреждение, поэтому весь день и вечер просидели в ярко украшенной комнате отдыха. Готовились заранее. Сами плели гирлянды, ходили за сосновыми ветками, делали игрушки и упаковывали подарки. Поскольку обед должен был быть особенным, Полина присоединилась к Евгеше, и на пару они к пирогам и большому торту со взбитыми сливками напекли еще фигурных пряников, которые потом вместе с интернатскими раскрасили глазурью и украсили ими сосновые ветки, наполнившие комнату отдыха терпким ароматом смолы. Из оранжерей привезли настоящих мандаринов, так что праздник получился ярким, вкусным и веселым.
Ну а потом наступили каникулы. Школа была закрыта, оставалось только закутавшись по самые брови иногда выходить побродить по ветреным холодным улицам, а потом сидеть в теплом свете лампы, читать и жевать мандарины. Занятия рисунком Полина решила не отменять, но предложила прийти на них только тем, кто хочет и дала вольную тему.
Пока ребята работали, Полина паковала большой загрунтованный холст, чтобы отнести его домой. Правда, как это сделать, она пока не очень понимала. В одиночку тащить его было неудобно. Подрамник, конечно, был легким, но это еще больше усложняло задачу. Она живо представила, как выйдет с ним на улицу и так и помчится вниз с горки, как под парусом. Рик и Сашка, пока Матек сидел за мольбертом, то ли помогали, то ли мешали Полине и успешно обмотались бечевкой и упаковочной бумагой. Они осваивались в новом мире куда быстрее старшего товарища, проще забывали плохое и искренне радовались всему новому.
- Полин Дмитрна, а вы как его понесете? Он большущий же! Давайте мы вам поможем?
- Помощники, вас ветром вместе с таким парусом не унесет? - рассмеялась Полина. - Улетите, а я буду вас потом где-нибудь в горах ловить.
Рик задумчиво взъерошил макушку:
- В дорогу можно наесться побольше пирогов. Тогда не улетим! А зачем он вам такой большой? Вы что на нем рисовать будете?
- Да вот еще пока не решила. Может вы что присоветуете?
Рик с Сашкой тут же наперебой стали предлагать сюжеты - большинство были захватывающими и приключенческими. Они кого-то спасали, что-то открывали, летали на воздушном шаре и вдруг, расшалившись, Сашка предложил:
- Давайте погоню! Чтобы мы были на машине, за нами гнались бандиты, а потом машина бы перевернулась, мы бы выпрыгнули, машина бы взорвалась и... - он рассказывал увлеченно, размахивал руками, однако Рик посерьезнел, а потом мрачно дернул друга за руку.
- Ты дурак, что ли? Нет, не надо такого рисовать.
Сашка, остановленный будто на полном скаку, тоже притих. Полина интуитивно почувствовала, что обычные фантазии незаметно перешли в нечто большее, куда более реальное и нехорошее. Хотелось спросить, но она не стала и только качнула головой.
- Какая-то мрачная картинка получается у тебя, Саня. Может лучше что-нибудь более мирное придумаем?
Несколько месяцев, прошедших со дня знакомства, для Матека стали чем-то похожим на испытание. С Полиной они общались теперь регулярно – его тут же зачислили в художественный класс, который она вела в интернате. Но, отвыкший – точнее, отученный верить взрослым, он долго присматривался и чуть ли не принюхивался. Ну, не верил пацан, что бывают такие взрослые – по-настоящему добрые, честные и хорошие. Не встречал он таких. Крайнц… тот спас, да. Непонятно почему, но спас. Однако отношения у них установиться не успели – когда бы? А Полина… по мнению Матвея, она была странной. Не бывает таких добрых, он это точно знал.
В её классе он не сразу показал умения рисовать. Не то чтобы стеснялся… Всё то же недоверие, наверное. Или стеснялся – он же не профессионал, так – балуется. Поэтому первые рисунки были куда ниже того уровня, который доступен был юному художнику. И Матвея удивляло, что Полина хвалит эти рисунки. Ну, может, педагогам так положено. Типа одобряет и мотивирует, наверное. Хотя он считал, что не нуждается ни в чьей мотивации. Вот одобрения хотелось, но это Матек скрывал даже от себя самого.
Новый год отметили здорово. Дома… ну, у мамы Каты – они не праздновали. Денег не было, как объясняла она. А скорее – это пацан уже после догадался – не хотела женщина общих праздников с приёмным ребёнком. Зачем только взяла к себе, непонятно. Ради пособия, что ли? Не такое оно и огромное, чтобы терпеть. Ну да ладно, пусть живёт как знает. Они повеселились. Собаки Полины понравились всем. Ну как всем… это, мелкое недоразумение Матек обходил стороной. А вот с большим, но робким псом подружился и постоянно подсовывал ему под стол вкусные кусочки. Ромашка слизывал лакомства с ладони и тихонько тыкаля мокрым носом, благодаря. Часть пряников, испечённых к празднику Полиной и Евгешей, так и достались псу. В качестве подарков Матвей нарисовал всем по картинке, впервые вложив в них душу и не таясь ни мастерства, ни эмоций. Полине – старый дом, увитый плющом и виноградом, в окне горящие свечи, возле двери – собака в будке. От дома пахло теплом и уютом, хотелось войти внутрь и остаться. Мальчишкам нарисовал по огромному кораблю и острову в тумане – кому что нравится. Директрисе – кошку, сидящую на крыше и держащую в лапах связку шариков. Евгеше – феечку на ветке вишни.
Сам того не осознавая, Матек проводил в кают-компании больше времени, чем в своей комнате. Хотя и там стояла еловая ветка в банке, и пряники лежали. Но… торчал там, удивляясь сам себе. Рисовал тайком, читал. Иногда болтал с друзьями или остальными интернатскими. А вечерами уходил к себе с очередной книжкой.
Каникулы шли медленно, но Матек находил себе занятие.
В этот день он рисовал купе поезда. Вот почему-то нашло такое вдохновение. На верхних полках, свесив носы, лежали два белокурых мальчишки, чем-то похожих на Рика и Сашку. На полу сидели Арамис и Ромашка. Взрослых в купе не было, лишь стоял на столе стакан в традиционном подстаканнике и лежала книжка, заложенная еловой веткой. В метрополии таких поездов не было, этот Матек увидел во сне. И увлёкся работой настолько, что не сразу услышал – точнее, не сразу понял, что рассказывает Сашка. Нахмурившись, открыл было рот, чтобы оборвать сглупившего друга, но Рик уже справился.
- Придумаем, конечно, - подхватил он слова Полины. – Как насчёт шторма или нападения пиратов на корабль? Только чур наши победят.
- Что-то не уверена я, что нападение пиратов - это очень мирно, - засмеялась Полина. - Вряд ли их удастся утихомирить одним лишь даром убеждения. А вот воздушный шар... Это здорово. Слышали, в Нагорном воздушный шар делают, хотят этим летом испытывать. Я бы поднялась на нем, интересно же посмотреть, как это - мир глазами птицы.
Ричи, которому и принадлежала идея с воздушным шаром, приободрился. То есть он-то собирался предложить крушение, но с ходу согласился переделать концепцию.
- В старых ангарах и сейчас еще стоят две забавных машины, которые называются вертолетами, - продолжила Полина. - На рыбу с хвостом похожи, а наверху винт с несколькими лопастями. Мама моя видела как они еще летали, а я уже нет.
- Да у нас таких тучи были! - хвастливо вставил Санька.
- И что, вы на них летали?
Санька сник:
- Не, мы с Риком не летали. Мак, а ты? Может тут на воздушный шар возьмут? - с надеждой глянул он на учительницу.
- Я думаю, что по крайней мере посмотреть на запуск нам съездить разрешат. Как раз лето будет. Ну это не скоро еще. Неизвестно ведь, сколько они там еще свой шар строить будут, - пожала плечами Полина.
Между тем упаковка была закончена. Полина с сомнением осмотрела большой коричневый квадрат, завернутый в плотную крафт-бумагу и оглянулась на мальчишек.
- Не хотите мне немного помочь? Холст ведь не тяжелый, только неудобный очень. Я вас в гости приглашу, а то который вечер уж безвылазно сидите. Ромашка со Шмыгом тоже нос из дома почти не высовывают, заскучали.
Полина улыбнулась, но немного неуверенно. Она почти не сомневалась, что Сашка и Рик согласятся, а вот Мотька... Иногда она совсем не понимала о чем он думает - боится, не доверяет, а может она ему просто не слишком нравится. Бывает же, что люди не нравятся просто так, без всякой причины. Поэтому сейчас она вопросительно глянула именно на Матека.
Отредактировано Полина Езерская (2018-10-21 00:30:42)
Матек вздохнул. Мир глазами птицы - наверное, здорово. Он вообще всегда хотел летать. Хоть на самолёте, хоть на тарзанке, неважно. Посмотреть сверху на дома, поля, леса.. Ощутить невесомость... Но пока что летал только во сне. И огорчался, понимая, что это снова был только сон.
- Я тоже, - нехотя ответил Матвей. - Кто бы меня к тем вертолётам подпустил.
Рисунок был почти закончен, но не совсем. Матек с сомнением посмотрел на лист: сейчас доделать или потом? Основа уже лежит на листе, остались детали - там мазок, там точечка... и вот уже глаза собаки не пустые, а хитрые, а за окном марево, которое показывает, что поезд таки едет. Немного осталось, да. За вечер закончить можно. Но на этот вечер, похоже, другие планы. Полина явно хочет, чтобы они пошли к ней в гости. Интересно, как она живёт? Пока что никто из троицы (да, похоже, из всего интерната) приглашения не удостаивался. А любопытно. Он здесь толком и не знает, как люди живут. Их, когда обнаружили, сразу отправили в интернат. Да и там, на родной Грани, дом мамы Каты не сильно давал понять, как эти самые люди живут. А друзей у него там не было. В Корпусе появились Рик и Сашка. Но у них дома он по понятным причинам тоже не был.
Матек вздрогнул от тычка Рика и только тут сообразил, что задумался надолго. Ну и что, идти? А, была не была!
- Ну ладно, раз приглашаете, - независимо пожал он плечами, стараясь не выдать азарт и любопытство, внезапно охватившие его. Матек пока не понимал интереса Полины к своей особе. Помнил, конечно, её реакцию на него тогда, на берегу, но не понимал. Похож на кого-то, что ли? Ну так с тех пор учительница не пугалась больше, и вроде как общаться они начали нормально. Для Матека нормально. Он всегда держал дистанцию со взрослыми, не распыляясь откровенностями. Он мог поболтать, если хотел, выполнить просьбу, и внешне казалось, что вполне себе дружба. Но делиться чем-то мальчишка не спешил, отделываясь общими фразами и псевдооткрытостью. Благо обычно взрослые не давали себе труд вникать в то, что говорят дети. Ну, не все, конечно. Но даже Эльзе Матвей ухитрялся не рассказывать ничего серьёзного. С Полиной пока необходимости такой не было - она словно приглядывалась, осторожничала. Что ей от него надо, Матвей не понимал, но пока и не старался особо. Время покажет, так говорил один из преподавателей Корпуса.
Время шло, а Матвей молчал - то ли задумался, то ли увлекся. Полина почему-то сразу угадала, что это не от желания найти причину для отказа. Внешне он серьезный, но на самом деле обычный мальчишка-фантазер, только мысли свои при себе держит, не делится. Она сделала вид, что не заметила паузы.
- Тогда собирайтесь, а то по темноте идти придется. Через... Хватит вам пятнадцати минут? Через четверть часа встречаемся у входа.
Она заглянула к директрисе, оделась и пошла встречать мальчишек. Интернатские всегда самостоятельные, а эти уж тем более. Только поплотнее перевязала шарф у Саньки, а так все трое оделись по погоде.
- Саня, Рик, вы с двух сторон хватайтесь за узлы на веревке, Моть, а ты придержи холст с того конца.
Особых иллюзий относительно помощников у нее не было, да, честно говоря, и не нуждалась она в помощи. Очень надо было бы, попросила кого-то из преподавателей. Но просто так пригласить к себе мальчишек не могла. Слишком уж выделять одного из учеников было не принято, кто-то ревновать начнет, назовет любимчиком, да и ребенок может очень привязаться. Другое дело, если речь шла о перспективе усыновления... А эта мысль все чаще и чаще приходила Полине в голову. Сначала как невероятная, потом как теоретически возможная, а потом... Да почему бы и не усыновить? Главное, чтобы сам Матвей не был против. Дальше следовали уже другие проблемы - один он ведь не уйдет, значит, придется брать еще и Саньку с Риком. А дадут ли трех детей матери-одиночке? Да и дом перед этим нужно будет в порядок привести. Но все это были вопросы бытовые, а значит решаемые. Главное, чтобы согласились все трое.
До места добрались достаточно быстро - на автобусе доехали до окраины города, а там уже было недалеко. Несмотря на ледяной ветер и затянутое облаками небо, шли весело, со смехом и шутками, представляя, что они плывут по бурному морю под большим парусом, который так и норовит отправиться к какой-то одному ему ведомой цели. Свернули на нужную улицу - пусто, тихо. Все сидят по домам за янтарно-золотыми окнами и пьют горячий чай, только покачиваются грамофончики фонарей, в свете которых то удлиняющиеся, то укорачивающиеся тени от кустов и деревьев кажутся почти живыми.
- Пришли, - Полина остановилась напротив старого дома, будто слепленного из разновеликих объемов - с башенкой, мансардой, большой застекленной верандой. Однако выглядел он совершенно нежилым - окна частично были забиты досками, крыша прохудилась, стены давно требовали покраски, лестницы ремонта... Зачем Полина вообще купила именно этот дом? Во-первых, хотела подальше от моря и от родителей - и своих, и Игоря. В том районе, где у нее ни знакомых, ни друзей. А было не так уж много вариантов. Она походила по скрипучим, потрескавшимся половицам, чуть не провалилась в подвал и решила, что это именно то, что нужно. За ремонтом такого дома можно забыть о всех жизненных неурядицах. Однако продвигался этот самый ремонт крайне медленно.
- Тут я и живу. Не страшно? - Полина весело глянула на детей. - Ничего, с другой стороны вполне жилая пристройка. Идемте.
И она первая направилась по узкой тропинке между кустов в обход дома.
Собирались молча. А что тут обсуждать? Ну идут в гости, ну и что? Невозмутимость старательно гнездилась на лицах трёх мальчишек, но удерживалась плохо, как наклейка на мокром стекле. В ГОСТИ. Они идут в гости. Не в комнату друг к другу, такую же, как и своя, различающуюся только деталями. Не в парк. Не в кают-компанию. В чей-то дом. Где живёт семья. Или просто кто-то живёт. Где свои порядки, стоит, как всем нравится, мебель. На стенах картинки или игрушки. И вообще... уютно, даже если бедно.
От волнения собрались быстро. Будущую картину ответственные дети несли аккуратно и бережно. Поэтому холст до дома Полины добрался в целости и сохранности. Здорово было идти против ветра, воображая холст парусом, а их - пиратской командой. Пожалуй, Полина заслуживает звания капитана. Не потому что взрослая. А потому что умеет командовать необидно и грамотно. И даже знает некоторые морские термины. Увлеклись "плаванием" так, что и заходить не хотелось сначала.
А потом Матек увидел дом. Даже не так - ДОМ. Почти разрушенный, без стёкол, заросший сухим плющом, торчащим из разбитых окон, он потрясал. Три.. или четыре? этажа. Башни. Из-за темноты и снега видно было плохо, но тем интереснее стало разглядеть строение при свете дня. Наверное, они останутся ночевать в гостях, вечер же уже. И зима. А утром можно будет полазить в доме... если Полина позволит. Там, может, и привидения есть! Или какая-нибудь Дверь... а здорово было бы открыть дверь - и оказаться где-нибудь... только чтобы потом обязательно вернуться.
Засмотревшись, мальчишки едва не прослушали слова Полины.
- Неееет!!! - хором заверили они. - Здорово. А там можно будет полазить завтра?
Пристройка оказалась и правда жилой. А когда зашли в тёплую сухую прихожую, жизнь стала казаться вполне сносной. И даже запахло праздником. Казалось бы, откуда? Ни пирогов, ни апельсинов, ни ёлки. А вот запахло, и всё.
Занесённые снегом мальчишки замерли на пороге, не зная, что делать. В интернате всё было просто: пришёл - разделся, разулся - и иди себе. А тут дом. Чужой. С чужими правилами, которых им никто пока не сообщил.
Отредактировано Матек (2018-10-09 22:01:32)
У Полины уже в который раз кольнуло сердце. Стоило мальчишкам ступить на новую территорию, как они тут же сбивались вместе и настороженно ждали, что будет дальше. Хотелось их тормошить, дергать... Вон на стенке старинная мухоловка висит, на полке стоит настоящая керосиновая лампа, старая маслобойка в углу, которую она притащила из деревни, а в музее ее пока не брали, нос воротили. Неужели не интересно? Не хочется плюнуть на все правила приличия и тут же заглянуть в кадушку, от которой заманчиво пахнет мочеными яблоками?
Ситуацию решил Шмыг, который вылетел навстречу, заливисто лая и бешено лупя себя по бокам коротким обрубком хвоста. Пришли не просто гости, а знакомые, поэтому он тут же начал скакать вокруг, пытаясь ткнуться мокрым носом в руку, а лучше бы, конечно, в ухо. Из-за двери настороженно выглянул Ромашка, сразу опознавший маленького человека, который кормил его пряниками. Может и сейчас у него есть с собой пряничек? Самый завалященький, а?
- Шмыг, фу! Веди себя прилично! Ребята, это холодная веранда, а дальше уже прихожая, две комнаты и кухня. Проходите. Вот тут можно раздеться.
Она помогла гостям снять куртки, повесила в прихожей и провела в первую комнату.
Полина называла ее гостиной - буфет, застекленный книжный шкаф, кафельная печь, круглый стол со стульями, диван и низкая крутящаяся этажерка для книг и газет. Пол простой дощатый, стены поклеены веселенькими обоями в цветочек, но самой замечательной здесь были лампа, шкаф и буфет. Они явно остались еще от старой обстановки. Буфет и шкаф темные, резные, с мелкой расстекловкой на дверцах, а лампа и вовсе почти волшебная - она низко свисала над столом и была закрыта абажуром из кусочков цветного стекла. Когда Полина включила свет, то по стенам, мебели, потолку запрыгали цветные "зайчики".
- Она когда-то керосиновая была, - пояснила Полина, забирая холст и оттаскивая его в чулан. - А потом ее под электричество переделали. Не бойтесь, ходите, осматривайтесь, трогайте, что хотите. И садитесь за стол, сейчас чай будем пить.
И она вышла на кухню, действительно предоставляя возможность мальчишкам осмотреться без пригляда взрослых. Книжки в шкафу стояли вперемешку - и новые, и старые - с темными переплетами, покрытыми золотой вязью не всегда понятных букв. В буфете было много цветного стекла и фарфоровой посуды. А на стенах висели живописные и графические работы. Полинины узнавались сразу - мальчишки уже представляли как она рисует. В основном, это были горные и лесные пейзажи. Было еще несколько чужих работ - осенняя улица, засыпанная листьями; старый форт, каньон и... рисунок Матека. Тоже оформленный в раму и паспарту и висящий прямо над диваном. Зайчик от лампы сейчас падал прямо на окно и казалось, что оно действительно мерцает и светится.
Множество графических листов лежало на этажерке неровной стопкой. Они тоже были нарисованы Полиной, но тут разнообразие сюжетов было больше - кроме пейзажей обнаружились там и портреты учеников (если покопаться, то можно было найти и вихрастого Саньку, и смешливого Рика, и задумчивого Матека), и совсем уж фантастические города, дома, улицы, причем некоторые из них могли показаться мальчишкам смутно знакомыми...
Мальчишки с полминуты косились на обстановку прихожей. Как тут интересно! Никаких тебе безликих стен интерната, которые обитатели пытались приукрасить кто как мог. Картинки вешали, салфетки вязали и дарили друг другу. Пытались, в общем, придать домашности казённому интерьеру.
- Глянь! – шёпотом позвал Сашка, с вожделением косясь на керосиновую лампу и маслобойку. Рик сглотнул слюну от запаха мочёных яблок – он помнил их вкус ещё по раннему детству. Хотелось всё рассмотреть, попробовать, потрогать… интересно же. Но они боялись. Правила приличия, вбитые воспитателями, не давали пока расслабиться. К тому же они в гостях у одного из воспитателей. Да, она немного не такая, как все. Но она же учительница!
Мелкий собачонок, вылетевший навстречу, заставил-таки мальчишек расслабиться и улыбнуться. Лохматому недоразумению невозможно было не улыбаться. Рик и Сашка тут же кинулись тискать и гладить радостно тявкающую собаку, а Матвей полез в карман, углядев кожаный нос понравившегося ему пса. Пряник – даже два – у него с собой были.
В комнате мальчишки замерли на пороге снова – но уже не от смущения и страха, а от удивления. Быт «домашних» казался им необычным и интересным. Шкаф, печка, стол со стульями. Как в кино… И лампа в цветное стёклышко. Красиво и… уютно как-то. Хочется в таком месте жить. Пить чай и обедать за круглым столом, доставать книжки из шкафа, протирать пыль на буфете… Синхронно вздохнули и осторожно рассредоточились по комнате. Рик прилип к лампе, завороженно глядя на игру цветных лучиков. Матвей, естественно, залип на книжки. Сашка бродил по комнате, рассматривая рисунки.
- Май! – позвал он. Рик тоже подошёл. Мальчишки начали рассматривать рисунки. На двух зависли. Это были кадры из их родного города. Полина что, бывала на их Грани?
Переглянувшись, положили листы на место. Спросить? Или не надо? В конце концов, им рисунки смотреть не предлагали…
Полина вернулась с большим подносом. Для человека взрослого тут же стало бы понятно, что приглашение мальчишек отнюдь не было спонтанным, она готовилась. Были на подносе и маленькие слоеные пирожки с мясом, и пирог с вишневым вареньем, и густое ярко-красное смородиновое желе в вазочке, и апельсины... В интернате готовили хорошо, вкусно, честно добавляя в блюдо все то, что положено по рецепту. Но в домашней стряпне, если сделана она с умением и от сердца, всегда есть что-то особенное. Один раз попробуешь и, если понравится, то захочется все сидеть и сидеть у круглого стола, тянуть темно-янтарный чай, смотреть, как за окном перепархивают снежинки, слушать убаюкивающее гудение горячего воздуха в дымоходе и мерное тиканье часов в большом футляре со стеклянной дверцей.
- Ну как вам? - вопросительно оглядела ребят Полина.
Она сменила на столе скатерть, расставила угощение и достала из буфета большие чайные чашки с маками и васильками, а потом подошла к мальчишкам, которые стояли у этажерки с рисунками.
- Я купила этот дом пару лет назад. Говорят, здесь когда-то, еще до того как мы оказались отрезаны от большого мира, жил настоящий писатель. Только так и не удалось узнать какой, документы в городском архиве сохранились не все. Старая мебель, которая тут стоит, наверное, как раз из дома. Ее еще прежние владельцы перенесли. Ну и я кое-что добавила, когда дом обходила. Например, нашла там большую шкатулку, которую пока так и не смогла открыть. Ни один мастер не справился, а ломать жалко, - она пригляделась к тем рисункам, которые ребята выбрали из стопки и переложили наверх. На одном из них была изображена широкая многоярусная автострада, по которой мчались машины, сливаясь в широкие серые ленты. Она соединяла две группы высоких многооконных зданий. Особняком стояло еще одно - со плоской крышей и высоким забором вокруг. Полина тронула край листа рукой.
- Это так. Иногда снится что-то фантастическое, вот я и рисую потом по памяти и представляю, что за люди могли бы жить в таком городе и что могло находиться в этих домах. Что-то вроде игры. Есть предположения? - она улыбнулась Матеку.
На поднос мальчишки уставились разом. Ничего себе… это так домашние едят? От запаха закружилась голова у всех троих, даром что в интернате поужинали. Но ведь это домашняя еда! Она даже пахнет по-другому!
Не решаясь взять что-то, пока не предложили, ребята вздохнули потихоньку. Рик сглотнул слюну, но от этажерки не отошёл.
- Здорово, - ответил за всех Сашка. – У Вас красиво. Мы первый раз в гостях. Ну, в доме.
Матвей ожёг друга взглядом – чего, мол, разболтался? Подумает ещё, что на жалость напрашиваемся. Жалость Мак терпеть не мог больше всего. Он не считал себя обделённым. Живой, спать есть где, кормят. Нормально. А что нет дома и мамы… А у кого они есть? Он не знал таких. Нет, семей-то полно везде. Но нормальных мальчишка не знал. Не считать же нормальной семьёй их с мамой Катой. Это не семья, даже он понимал.
История дома мальчишкам понравилась. Надо же, настоящий писатель. Вот бы полазить по дому! Но это уже завтра, наверное. Кто ж их по темноте пустит.
Ух ты, шкатулка! Ребята переглянулись, охваченные одной мыслью. Даст попробовать открыть?
На рисунки Полина внимание обратила. По памяти? Матек прищурился.
- Предположений нет. Это наша Грань. Наш город, - настороженно кивнул он на рисунки. – Остальные места нам незнакомы.
Значит, снится? Разве такое бывает? Или она бывала на их Грани?
- Вы что, у нас были? – спросил непосредственный Рик. – Это же правда наша Грань. Вот это здание я сам видел.
- Я думаю, теперь часто будете бывать, - спокойно ответила Полина, будто не заметив реакции Матека. - Заведете друзей среди городских, да и ко мне приходить будете. Ну а если в первый раз, то нужно это отпраздновать. Идем к столу. Устроим праздник вишневого пирога. Любите вишневое варенье?
Полина налила чай в чашки, с удовольствием отмечая, что все ее "крючочки" мальчишки поймали - и знаменитого писателя, и шкатулку. Кстати, тут она нигде не соврала. Шкатулка сейчас стояла в спальне и, судя по тому, что весила прилично, явно была полной.
- Шкатулку я вам после чая покажу, а рисунки... - она с непониманием подняла взгляд на мальчишек, не спешивших к столу и так и замерших у этажерки. Она сразу ощутила как изменилось настроение Матека. Младшие все это воспринимали как увлекательную игру, а вот он насторожился.
- С нашей грани нет выхода на другие, вы это, наверное, уже знаете, - осторожно ответила она. - А город этот я и правда видела во сне. У меня не получилось до конца передать то, что там было. Садитесь за стол, а то чай остынет.
Полина помогла устроиться младшим, а потом снова встретилась с серьезным взглядом Матека. В этот момент ей показалось, что несмотря на возраст говорить с ним о том городе нужно как со взрослым и не переводя все в шутку.
- Очень сумбурное ощущение от него осталось. Машины летят на большой скорости... И как только не сталкиваются? Дома... Дома очень высокие, несоразмерные человеку - мне среди них было бы неуютно. В какой-то момент я вроде бы очутилась на улице. Дома вокруг были как горы и почти закрывали небо. А еще они слишком похожи один на другой. И зелени мало. Эти рисунки действительно похожи на то место, где вы жили? Я ведь видела только сон, - почти извинилась Полина. - А во сне всегда все кажется или преувеличенно прекрасным, или слишком страшным. В жизни все по-другому.
Ну да. Выхода с этой Грани нет, это же ещё Эльза рассказывала, когда мальчишек в интернат привели. Матек немного расслабился и обрадовался, что не надо подозревать Полину в странном. Не то чтобы она ему прямо так на душу легла, но... пока что на этой Грани ему со взрослыми везло. Не лезли в душу, не наказывали, не били, заботились. Это да, правильные взрослые. И не холодные, как мама Ката, не ведут себя как с неродным. Хотя, казалось бы, кто он им всем? Эльза с каждым из воспитанников носится, как с племянником собственным. Евгеша - ну та молодая, мир любит, людей. А Тадеуш, к примеру? Он чего ради рискнул ради трёх чужих пацанов карьерой? Непонятно.
Много чего непонятно. Вот рисунки эти. Если выхода нет, откуда Полина знает, как выглядят дома в их родной Грани? Ах, сны... Ну, во снах может что угодно присниться, ему ли не знать! Мальчишка ощутимо выдохнул.
- Да, похожи. Это наш город. Машины ездят по дорогам.. Ну, правила есть. Поэтому не сталкиваются. А дома есть и как здесь, и высокие. С квартирами. Ну вот как в интернате комнаты, так там квартиры. По несколько комнат. Похожи, ага. Одинаковые, расцветка только бывает разная.
- А у нас парк есть! - запальчиво возразил Рик. - Мы в интернате когда жили, гуляли там. А на улицах да, мало зелени. Ну, домов много, места мало. У кого дом как у Вас, те деревья сажают в палисадниках. Мне рассказывала девочка из Корпуса.
Чай был потрясающе вкусный, пирожки - не меньше. А уж пирог... Мальчишки очень быстро потеряли интерес к комнате, разнюхав толком ароматы выпечки. Через секунду они уже сидели за столом и уплетали угощение. Матвей тоже сел и взял кусок пирога. Вкусно... Вкуснее, чем у Евгеши. Хотя уж у неё потрясающий талант. А вот... потому что дома, да? Ну, здесь же дом. А всё, что дома приготовлено, вкуснее. Это если дом правильный, поправил себя Мак. Вот у мамы Каты было холодно и невкусно. Нет, он не голодал, но... в Корпусе - так же.
- Здесь лучше, - тихо вздохнул Матек. - Не так людно. И тепло.
И он совсем не про температуру воздуха говорил. Но казалось, что Полина поймёт, о чём речь.
Снова чуть нахмуренные брови, и взгляд, обращенный куда-то в себя. У Полины все чаще возникало ощущение, что с Матеком она движется наощупь, не зная, какие именно ее слова или действия заставят в очередной раз оказаться перед закрытой дверью. А там, в глубине, идет проверка - пропустить или нет, поверить или не поверить? Стоит пройти одну дверь, выдохнуть, как оказываешься перед другой.
Что его смутило? Рисунки эти? Ведь не может быть, чтобы она точно угадала образ его мира. Не бывает так. Разве что какие-то схожие черты уловила.
Пока Матвей размышлял, Полина печально думала, что Ричи и Сашке повезло куда больше. Из мира, который заставляет каждому подошедшему чуть ближе, чем обычно, человеку устраивать бесчисленные проверки, они сбежали рано, совсем маленькими. Их он не затронул так, как Матека. Вон даже обижаются.
- Конечно, есть, - улыбнулась Полина, с готовностью признавая, что для них этот неведомый мир тоже хорош. Ведь какой-никакой, а дом. - И наверняка не один. И скверы. И добираться из города в город куда удобнее, чем у нас, раз машины так быстро ездят. А Корпус - это что такое?
Недолгое оцепенение спало, и мальчишки весело стали рассаживаться за столом. Полина налила чай и себе, но больше смотрела, как едят ее гости. Она ведь и правда для них очень старалась. Счастье, когда готовишь не только себе на вечер, чтобы быстро перекусить после работы, а еще кому-то. Стараешься угадать вкусы, волнуешься, а потом с облегчением видишь, что все понравилось даже больше, чем надеялась. И разливается от солнечного сплетения по всему телу тепло, и не удержать улыбку, да и почему бы ее удерживать? Пусть гости знают, что ей с ними тоже хорошо.
Полина подкладывала пироги и доливала чай, слушая болтовню маленьких, которым набитые рты совершенно не мешали. Вот же галчата! Точно! А она все думала, кого они ей напоминают?
Только Матек все больше помалкивал, лишь одну фразу сказал. Похоже, что еще одна дверь для нее приоткрылась.
- Тепло как в том доме? - и она легким кивком указала на работу Матека, которая висела над диваном. - Ты, когда рисовал, какой-то конкретный дом представлял или фантазировал?
[indent] Пирожки оказались какими-то странными. Нет, на вкус они были шикарные. Тёплые, ароматные, очень вкусные. Но… оказывали странный эффект. Словно таблетка валерьянки, которую Матек сроду не видел. И никогда не знал, что можно вот так – просто сидеть, пить чай, глазеть на стены с картинками… Он смутился, увидев, что Полина повесила его рисунок. Почему его-то? В классе не только он рисует хорошо. И это тоже легло в копилку странных сегодняшних ощущений.
[indent] На самом деле ощущение называлось просто – домашним уютом. Только откуда мальчишке-сироте это знать? Даже при маме Кате он был сиротой, ненужным и лишним. В интернате – какой там дом? Да, здесь лучше, чем в Корпусе, но тоже не то. Потому что дом – это вот так. Лампа, стол, чай. Собака в будке или под столом, рисунки на стенах, а главное – ощущение, что ты нужен, что тебе рады. И сейчас Матек с удивлением понимал, что это ощущение присутствует. И не знал, что с ним делать.
[indent] - Корпус – это… ну как интернат, - нехотя объяснил Рик.
[indent] - Только хуже! – эмоционально поправил Сашка, едва не смахнув чашку со стола. – Там военная дисциплина. И всех, кто со способностями, изучают. И вообще, плохо там. Здесь лучше, в интернате.
[indent] - Нам там не нравилось, - буркнул Рик, вспоминая, что именно оттуда их едва не увезли куда-то в страшное место. И если б не тот дядька… Может, зря они его боялись? Как теперь узнать… И он ли? Вроде бы выпрыгнули они из машины… А потом Мак что-то сделал…
[indent] Мальчишке неохота было вспоминать тот страшный день, и он с готовностью отвлёкся на очередной пирожок. С Маем странное творится… Вроде на вид такой же, как всегда, но Рик знал друга не первый день и понимал, что тот в смятении. Даром что слова такого не знал. Блин, чем ему помочь?
[indent] Тепло… Май вдруг понял, что не даёт ему покоя. Тепло. Никогда он не ощущал ничего подобного. Да что там, он и в доме-то был первый раз в жизни. У мамы Каты была квартира, но даже не в этом дело. Там было холодно, почти как в Корпусе. И ощущение ненужности… Женщина не запрещала приёмному сыну лазить в холодильник или валяться на диване, но… Май почему-то старался пореже выходить из комнаты. И если находился на кухне, когда приходила домой мама Ката, то стремглав нёсся к себе в норку. Почему-то ему казалось недопустимым, если она застанет на кухне. Почему? Не ругалась же. Впрочем, она вообще не ругалась. Просто равнодушно отчитывала. Лучше б орала. Это бы означало хоть какие-то эмоции. Пусть ненависть, но не равнодушие – убийственное, как плита.
[indent] А здесь… Здесь всё иначе. Вкусности, явно приготовленные для них. Уютный дом. Собаки. Улыбающаяся Полина, в которой не чувствуется фальши. Что взрослые бывают разные, Май уже понял. В Корпусе воспитатели были плохие. Жестокие, холодные, равнодушные. В интернате – добрые, хорошие. А эта… Полина в смысле… Она совсем другая. Таких он ещё не знал. Просто потому, что не сталкивался никогда с нежностью и любовью, а именно этим пахло от Полины. Может, и не любовь, а только зачатки. Или любовь, но не к ним конкретно, а вообще, к миру. Незнакомо Матеку было это чувство, вот и не опознавал.
[indent] - Как в том, - тихо подтвердил он. Внезапно рука дрогнула и чашка опрокинулась, заливая тёмно-коричневой жидкостью красивую скатерть и колени мальчишки. Это стало последней каплей. Матек заплакал – едва ли не впервые в жизни.
[indent] - Какой конкретный? – сквозь слёзы спросил он. – Я его видел, этот конкретный? Я в доме первый раз в жизни. Вообще в доме. Где нормальные люди живут и уютно.
[indent] Рик и Сашка изумлённо смотрели на друга, забыв про надкусанные пирожки. Они никогда в жизни не видели Мая плачущим. Даже разбивая коленку, он или шипел, или улыбался сквозь боль. Не то чтобы супергероя из себя строил, просто приучили, что эмоции – недопустимая роскошь. Холодная мама Ката и не теплее – воспитатели Корпуса. Такое окружение быстро выбивает из живого ребёнка всю эту жизнь, эмоции, что-то такое, отличающее от серых стен и серых людей.
[indent] Матвей сам бы удивился, если б понял, что с ним. Но времени понять это у него не было. Поэтому он просто шмыгнул носом, глядя на безобразное коричневое пятно на скатерти и такое же на штанах. А когда чай закапал на пол, Матвей почти очнулся. Где-то в глубине души взвыла сигнализация: опасно. Эмоции! Нельзя! Спрятать, опасно! Но сил на это пока не было. И мальчишка молча глотал слёзы, глядя на капающий со стола чай. Пошевелиться он не мог, словно заколдованный.
Отредактировано Матек (2018-11-13 02:35:29)
Полина слушала и машинально отмечала все то, о чем детей никогда не спрашивала, но что знать бы стоило. По-видимому, никто из них жизни вне интернатов не представлял и родителей не помнил. В своем мире они и вовсе жили даже не в приюте, а в каком-то исследовательском центре. "Плохо там..." "Нам не нравилось..." Выросшей в спокойном и уютном Аркане Полине всякие ужасы вроде опытов над детьми или чего-то подобного в голову даже не пришли. С ее точки зрения для жизни без счастья хватало и отсутствия простой сердечности и сострадания. Но ответить галчатам она не успела.
Что именно произошло с Матеком, Полина даже не пыталась анализировать. Она просто переставила стул, села рядом с мальчиком и обняла, почти заставив уткнуться мокрым носом себе в плечо.
Восьмилетний ребенок, повзрослевший раньше времени, у которого отобрали кусок детства и заменили каким-то суррогатом, лишили дома, семьи, ощущения беспечного утра в дни каникул, когда весь мир принадлежит тебе и ты можешь все-все, стоит только захотеть... А вместо этого каждый шаг он делает так, будто идет по топкому болоту и отлично знает, что оступиться нельзя, потому что никто не подхватит. Полине сейчас больше всего хотелось объяснить, что подхватит и поможет, и поддержит. Но словами такое не скажешь. Слишком книжно звучит. Все, что у нее осталось, это прикоснуться, обнять, заставить почувствовать, что чужое плечо рядом, чужое объятие - это не страшно, так и должно быть.
А еще очень хотелось сразу сказать, что он может остаться навсегда. Но нельзя. Вдруг с усыновлением ничего не выйдет, и она только напрасно его обнадежит.
- Ты мой хороший... - она поцеловала Матека в макушку, а из-под скатерти, будто ей в помощь, высунулся мокрый Ромашкин нос и ткнулся мальчику в руку. Удерживать Матвея или говорить еще что-то ласковое Полина не пыталась. Попросту побоялась, потому что пока не знала, как он отнесется к этим "телячьим нежностям". Он и так почти всегда избегал лишних прикосновений. - Я не знаю, насколько нормальный у меня дом... Некоторые, когда видят мою развалюшку, в этом сомневаются, - она улыбнулась, переводя все в шутку. - Но я вас всех точно буду рада здесь видеть, - и добавила уже на свой страх и риск, надеясь, при необходимости, договориться с Эльзой. - Всегда, когда вам этого захочется.
Восьмилетний ребёнок – это всё-таки ребёнок, как ни крути. Даже если вырос он в приёмной семье и славящимся жёсткой политикой по отношению к ученикам Корпусе. Как ни капсулируйся, как ни прячь эмоции, а стереть их совсем не получится. Человек не машина, ему свойственно переживать. И если не выплёскивать эмоции наружу, они начнут закипать внутри и в итоге взорвутся.
Что и произошло с Матвеем в этот вечер. Непривычно тёплая атмосфера, участие и дружелюбие Полины, вкусная еда и уют сломали броню мальчишки. А когда Полина села рядом и обняла, погладив по голове, он и вовсе расклеился. Уткнулся в её плечо и заплакал навзрыд, выплёскивая копившиеся долгие годы эмоции. Сложный коктейль из обиды, одиночества, горя, тоски по материнскому теплу и дому… в общем, химический анализ слёз, которыми щедро поливал плечо Полины Матвей, мог бы оказаться занятным… если бы кто-то взялся его проводить.
А она просто обнимала… и поцеловала в макушку. Так, как, в представлениях мальчишки, должна обнимать и целовать мама. Так, как – он надеялся – целовала и обнимала родная мама. И Матвей, забыв о своей нелюбви к чужим прикосновениям, позволил себе неслыханную роскошь – почти полминуты слёз в объятьях Полины. И только потом отстранился, погладил Ромашку и прерывисто вздохнул.
- Простите, - всхлипнул Матвей. Странно, но стыдно за срыв ему не было. Дикое, непривычное ощущение, что здесь поймут… и даже не простят, потому что прощать не за что. А просто поддержат и примут.
Мальчишки по-прежнему сидели с надкусанными пирожками в руках, испуганно таращась на друга.
- У вас классный дом! – сообразительный Рик первым понял, как вырулить из сложной и насыщенной эмоциями ситуации. Не то чтобы понял даже, просто выпалил то, что пришло в голову – и угадал. – Ну и пускай развалюшка. Её же починить можно! И там, наверное, много интересного.
- И так здорово было бы жить в башне. Я бы, если б в таком доме жил, взял бы себе ту, что справа, возле кустов. Они когда цветут, классно, наверное, - подхватил Сашка.
- А я бы внизу слева. Чтобы ёжики по ночам топали под окном.
- Мы придём ещё, правда-правда! – пообещал за всех Рик. – Тут правда здорово.
Мальчишки болтали, отвлекая друга и давая ему возможность прийти в себя после непривычного эмоционального всплеска. А он залпом выпил остатки чая в чашке… и зевнул. После истерики логично захотелось спать. А учитывая, что он ещё и пирогов наелся – вдвойне сильнее.
Она ненадолго задержала руку на плече Матека. Хорошо, что этой минуты мотиных слез Полине хватило, чтобы успокоиться и тоже не заплакать. Сложно сказать, для кого этот вечер был важнее - для Матвея, который мог почувствовать чужую любовь и поддержку, или для нее самой. Ни с чем не сравнимое чувство собственной нужности и ощущение, что ради одного маленького существа она может сделать и исправить все, что угодно. Почти все...
А галчата уже планировали будущее, мечтали о собственных комнатах, которых у них никогда не было, неосознанно скрепляя едва установившееся взаимопонимание.
- Ну что ж, тогда обещаю, что именно в этих комнатах вы однажды и заночуете. Дело за малым - я должна завершить ремонт, - улыбнулась Полина. - Ричи, ты правильно угадал, за старым дровяником несколько лет живет ежиное семейство. Я потому и перестала им пользоваться - там нора, в которой они зимуют. А летом я их подкармливаю. У меня тут свой маленький зоопарк - Ромашку со Шмыгом вы уже видели, есть еще кот Бандит. Но он сейчас где-то гуляет, попозже, к самой ночи вернется. А за окном две кормушки висят - дом на окраине, поэтому, кроме обычных синиц и воробьев, сюда прилетают и свиристели, и сороки, и снегири, и даже пищухи. Увидите со временем.
Они еще недолго посидели за столом, а потом Полина начала устраивать своих гостей на ночь. Галчата легли на диване, а Матвей на раскладном кресле. Она подоткнула им одеяла, еще недолго посидела, но мальчишки устали от впечатлений и заснули почти сразу, едва положив головы на подушки.
Полина осторожно прикрыла дверь, подкинула в печь дрова и пошла отстирывать от чая мотины штаны. Уже развешивая их на веранде, она поняла, что все это время обдумывала, как лучше обустроить новые комнаты и что первым делом нужно будет купить детские кровати. Не дело это - на диване спать.
Так что как бы ни сложилось дело с официальным усыновлением, сама Полина теперь считала, что у нее снова есть семья.
Вы здесь » Сказки и быль » Хранилище » "Крадучись, играя в прятки, сходит небо с чердака..."
