С согласия игрока при написании поста использованы фрагменты из анкеты Лето.

Чертов кот! И без того рискованный план сорвался из-за хвостатой серой  твари и  мальчишки, оказавшегося в неподходящее время в неподходящем месте. В шестнадцатом отделе тоже не идиоты сидели. А то,  что за всеми сотрудниками - койво ведется негласная слежка,  секретом давно не было.  И в тот момент, когда он оказывается под подозрением, но еще можно отговориться, привести железные аргументы и обвинить обвинителей же – Август Гальтон обнаруживается подключенным к настроенной на максимальную мощность  машине в лаборатории.
До этого Август шарахался от него, едва замечал того в коридоре Корпуса. Официально после рапорта о «перегоревшем» Гальтоне подполковник Крайнц потерял всякий интерес к неперспективному материалу. Мальчишка перегорел, кристалл Гальтона не найден. Крайнц-Крысолов позволяет себе легкую мстительность в интонациях. «Вы сами подписали ордер на обыск в доме Гальтонов, господин полковник. Кристалла там нет. Допрос с использованием машины ничего не дал. Скорее всего, искомый артефакт был у Юлия Гальтона при себе в момент смерти. Затерялся при падении. Горы непредсказуемы, господин полковник».
Развернутая сентенция на вечную тему «а я ведь предупреждал». Крысолов чист как первый снег. Он вывернулся в тот раз, с аварией. Вывернулся и сейчас. Разве что директор Корпуса теперь активно копает под него.
«Я хочу подружиться с мальчиком. Он должен поверить мне. Тогда и только тогда он расскажет мне то, что мы хотим знать. Не факт, что отец поделился с ним секретом, но Август Гальтон – последняя ниточка. Единственная просьба, господин полковник – пусть мне не мешают. Мне нужно время. Господа из Корпуса  уже пробовали форсировать расследование, и кончилось это нехорошо», - Крайнц трогает шрам под глазом.
«Три месяца», - твердо обещает он, - «Через три месяца мальчишка выложит мне все, что знает и о чем только догадывается»…
Этот разговор состоялся два с половиной месяца назад. И вот Август Гальтон у него в руках. В самом прямом смысле.  А дальше времени не остается совсем. Бесстрастный голос сообщает о необходимости задержать на территории Корпуса слушателя Августа Гальтона. К счастью, до сих пор охрана доверяет автоматической системе маячков. И Тадеуш беспрепятственно выводит мальчишку через главные ворота. Охранник даже не удосуживается оторваться от монитора слежения, на котором отображается только подполковник Крайнц.
Потом он везет молчащего Августа в дом его родителей. Вскрывает опечатанную дверь. Времени остается очень мало, но мальчишка засыпает у него на руках и никуда не годится. Тадеуш укладывает его на кушетку, накрывает какой-то курткой, добытой в кладовке,  и быстро собирает вещи, бросает в сумку какую-то одежду, вынимает из тайника заранее приготовленные документы и деньги. Он еще пытается превратить бегство в тактическое отступление. Хотя вариантов у него всего два.
Август спит. В соседней комнате, успокоившись, дремлют издерганные страхом и ожиданием  мальчишка и девчонка.  Его фальшивые маячки. Пробные камни. Именно на этих двоих Крайнц проверял, насколько хорошо способен укрыть подопечного от систем поиска. Их он привез из Корпуса на два дня раньше.
Тадеуш сидит в кухне за столом, ждет, курит и крутит найденную при первом обыске монетку с профилем круглолицего мальчика. Часы отсчитывают минуты. По его расчетам у них около часа. Но Гальтон спит и он ничего не может поделать - мальчишка нужен ему отдохнувшим. Перед ним валяется распотрошенная пачка папирос, рассыпан табак и обрывки папиросной бумаги. Еще стоит тарелка с круглыми тефтелями в соусе. Последний раз Крысолов ел утром, но есть не хочется. Нужно накормить детей.
- Командор… - тихий шепот за спиной. Крайнц вздрагивает и оборачивается. Монетка с тихим звяканьем падает на стол. Гальтон проснулся. Стоит у двери и кутается в огромную для него куртку. «Капитанка»,  - вспоминает Тадеуш. Куртки эти называли «капитанками».
Крысолов невольно вспоминает одну из услышанных в детстве  историй. Сейчас ему нельзя ошибиться. Сейчас мальчик всего податливее, вырванный из привычной обстановки, растерянный, оставшийся в одиночестве. Но лгать нельзя. Дети, даже не койво, отчего-то очень чувствительны ко лжи. И сыграть втемную Крайнц не собирается. В конце концов, правда бывает всякой…
- Будем знакомы, - хмыкает Крайнц и снова трогает памятный  шрам под глазом. Пододвигает к мальчику тарелку, - ешь. Нужно отдохнуть и набраться сил. А потом мы уедем. Здесь больше оставаться нельзя. Ни тебе, ни мне. Слышишь? Насовсем уедем. Да, Август?
И тут мальчишка кидается к нему и начинает реветь. Взахлеб, безутешно, заливая слезами свитер Крайнца. И Тадеуш неловко гладит его по спине и приговаривает что-то бессмысленно-успокаивающее, что всегда говорят мужчины плачущим детям. Он не любит и не умеет утешать.
- Далеко отсюда есть город. Аркан. Это такой хороший город на краю света. Там много ребят и есть море. И никто там не охотится на маленьких, колючих мальчиков и не лишают их семьи, - он словно рассказывает сказку, одну из тех историй, что любил раньше слушать и рассказывать сам. А еще там, в городе Аркане живет мальчик по имени Матиуш. Ему десять и я очень беспокоюсь за него. И поэтому ты мне очень нужен, Август Гальтон. Очень.
- Меня не вернут? Я больше не буду там, - сиплым от слёз голосом прошептал мальчик и, оторвавшись от его плеча, посмотрел в лицо Крайнцу, моргая мокрыми иголками ресниц.
- Нет, малыш, если не захочешь, не будешь.
Август, ещё всхлипывая, прошептал:
- У меня есть… - он вытащил что-то из одного из многочисленных карманов курточки, - вот это… папино…
На раскрытой ладони мальчика мерцал голубоватым цветом небольшой кристалл с серебристыми пучками прожилок внутри. Крысолов сильней притиснул мальчишку к себе. Едва сдерживаясь, чтобы не усмехнуться зло и торжествующе. Осторожно взял кристалл. Тот был шелковистым на ощупь и теплым. Нагрелся от мальчишечьей ладони? Его игра раскрыта, он  проиграл. Но у него на руках кристалл и мальчишка. Король сваливает с доски, прихватив с собой ферзя и пару пешек.
- Ух, тыыыы! Кристалл! Живоо-ой!
Крайнц резко обернулся.  В дверном проёме стояли двое и заспанно жмурили глаза. С руки девочки, притиснутый под передними лапами и почти касаясь задними лапами пола,  свешивался серый кот с перекошенной от радости мордой. Радуйся, что дешево отделался, тварь хвостатая. И будь счастлив, что  мой лоцман так к тебе привязан.
- Ребята,  это Август. Август, это Майка и Ян. Они пойдут с нами. Но я не сумею в одиночку переправить вас всех. Мне нужна помощь. Ты сумеешь мне помочь? – Крайнц смотрит на мальчишку спокойно и прямо и говорит как с равным.

Отредактировано Тадеуш Крайнц (2015-04-01 11:08:19)

Вопросы надо решать по мере поступления. Живой кристалл или это особенности поэтического детского восприятия, - не так важно. Пока. Можно разобраться и потом. Когда оно наступит, это «потом». Наступит, опрокинет и потопчется сверху.
- Ян, Майя, вы готовы в дорогу? 
Мальчишка кивает. Смотрит  на Августа и улыбается. Улыбка у него щербатая – одного зуба спереди не хватает. Он и девчонка принимаются за еду. Быстро, но без жадности. Хотя поголодать им пришлось – еды им Крайнц оставил в обрез. Не вызывая подозрений, пронести можно было немного, а ведь у них еще и рюкзачки с вещами.
Все верно. Гальтон перестает плакать и сосредотачивается. Подбородок упрямо выставлен вперед. Это с Крайнцем он маленький мальчик, а рядом с этими двумя – старший и хозяин дома.
- У нас не очень много времени, Лето, - говорит Крайнц и смотрит на часы, - У нас его почти совсем нет. Поэтому я постараюсь объяснить коротко, а ты постарайся понять. Ты знаком с теорией Кристалла? Так вот, ты должен перевести нас четверых… вернее,  пятерых, - Крайнц смотрит на демонстрирующего презрение всему миру и отдельно ему лично кота, - на другую Грань. Ты, Лето, среди всех нас единственный, кто на это способен. Ты – лоцман.
- Вспомни, как  сбежал от меня в лаборатории, - он весело усмехается и снова трогает шрам, - Приложил ты меня здорово, но не в том дело. То, что ты сделал тогда, называется переход. Точно так же можно перейти на другую Грань. Пробить временный туннель и  перейти самому или провести через него кого-то еще. 
Он сметает со стола табачные крошки и обрывки бумаги, выкладывает на столешницу  голубой теплый кристалл и монетку с мальчишеским профилем.
- На той, другой Грани, в городе Аркане живет  мальчик, у которого есть точно такая же монета. Тот мальчик был первым, кого я сумел вытащить из Корпуса и переправить в Аркан. Я отдал ему свой… йхоло. Чтобы суметь отыскать  его потом.  Я дружил с твоими родителями с детства. Однажды мы нашли настоящий клад  и взяли себе на память по  монетке. Вот это, - он коснулся пальцем потертой монетки, - принадлежало Юльке... твоему отцу. А кристалл… - Крайнц потер лоб, отсюда начинались сплошные теоретические выкладки и домыслы. Не только его, но и половины особого отдела, -  он что-то вроде карты. Должен усилить твои способности и облегчить поиск заданной точки выхода. Эта монетка – точка входа. Та – точка выхода. Они должны притягивать друг друга.

Отредактировано Тадеуш Крайнц (2015-01-27 17:34:02)

- Лето? Август? Ты меня слышишь? Да что с тобой? – только сейчас Тадеуш замечает, как отчаянно побледнел Гальтон. Мальчишку пошатывает,  и Крайнц протягивает руку, обнимает за плечи – поддержать. 
Гальтон сжимает в кулак монетку, тянется за кристаллом и вдруг замирает. Поднимает голову. И спрашивает. Со знакомой интонацией. Только голос другой. Мальчишеский голос.  Тадеуш знает, о чем именно он спрашивает. «Вопрос некорректный, ты отлично знаешь, что у меня нет детей», - так он ответил тогда Юльке. Значит, Лето откуда-то узнал о нем. Каким-то образом подслушивал телефонные разговоры? И что еще он слышал? Дети все слышат и все понимают, глупо считать их слепыми и глухими несмышленышами. Особенно хорошо они понимают то, что не предназначено для их ушей.
Тогда было сказано много такого,  о чем пришлось пожалеть. Но это был их последний  откровенный разговор перед тем как Гальтоны уехали в горы, в последнюю командировку. Крайнюю, - хочет мысленно поправить себя Крайнц по привычке. И мысленно же осекается. Для Юлия и Лары она оказалась последней.
- Нет,  - твердо произносит Крайнц. Он смотрит в глаза мальчику. Как же он похож на Юльку. Даже щекой дергает точно так же, как он. Отчего в нем так много от него и так мало от Ларки?
Лицо Крайнца каменеет, взгляд расфокусирован, словно он пытается заглянуть внутрь себя. Так оно и есть. Тадеуш проверяет, не приближаются ли к дому  специалисты по «решению деликатных проблем». На самой границе восприятия мелькают слабые колеблющиеся огоньки. Пока еще далекий гул мотора на тихой сонной улочке маленького городка. Они идут.
- К нам гости. Август, забирай малышей и иди в кладовку, - Тадеуш дергает головой в нужном направлении, словно забыв, что Лето знает свой дом ничуть не хуже, - К окнам не приближаться. Запомни, что бы не случилось - откроешь переход, уводишь их и уходишь сам. Понятно?
На спинке стула висит наплечная кобура, прикрытая легкой курткой – он не хотел пугать детей сразу. Но сейчас это уже не имеет значения. Привычная тяжесть пистолета в руке. Щелчок предохранителя. На стол ложатся две запасные обоймы. Будем тянуть время. Полковник наверняка решит поторговаться. Ему нужен кристалл. И Гальтон. Живой. А Командора вполне устроит, если Лето и кристалл покинут Грань  и последняя ниточка будет оборвана.

Отредактировано Тадеуш Крайнц (2015-01-27 20:22:09)

Это получилось слишком просто. Чересчур просто. Август подхватил девочку на руки – она обняла его за шею, спокойная, уверенная, словно знала, что все идет так, как должно идти. Ян поднял с пола два маленьких рюкзачка и идет следом – к двери, ведущей в комнату. Закрытой двери. Она не заперта – это Крайнц знает точно, но дверь и не думает открываться, когда Август  толкает ее. Тогда Лето упрямо и сердито бьет в нее коленом со всей силы – и дверь  распахивается.
И за ней нет комнаты. Есть трава. И белый светящийся песок. Над ним – огромная яркая луна. Тропа, усыпанная мерцающим в лунном свете  песком,  ведет к стене колумбария. Отсюда Тадеуш не может прочитать, чьи имена выбиты на ней, но он и так это знает.
И Лето бежит вперед, мимо стены. Туда, где по песку крутятся маленькие смерчики-ветерки, где пахнет палыми листьями и скошенной травой. Тогда и Крайнц подхватывает свою сумку и делает первый шаг через порог. Дергает дверную ручку, собираясь захлопнуть дверь – она даже не шелохнулась. Дергает сильнее, налегает на дверь всем весом – никакого эффекта. Крайнц  пятится, не отрывая взгляда от входного проема. 
- Нужно закрыть дверь! Лето, нужно закрыть дверь! – кричит он. Но мальчишка уже далеко. Бежит по траве вперегонки со смерчиками. Пушистые белые метелки чиркают его по ногам. Ян, до того чинно поджидавший Тадеуша недалеко от двери, глядит извиняющимися глазами и тут же мчится следом, по-жеребячьи взбрыкивая загорелыми ногами. Крайнц смотрит на дверь, оглядывается на ребят и снова смотрит на чернеющий провал дверного проема. Ее нельзя оставлять открытой. Ее нельзя… Топот за спиной. Лето проносится мимо. Какой еще Яшка?
- Стой! Куда?! Август, стой! – он не успевает поймать верткого мальчишку.
Они возникают сразу. Плоские, словно вырезанные из бумаги силуэты приобретают объем и глубину. И цвет. Темно-серый цвет формы особого отдела. Два автоматчика синхронно берут Гальтона на прицел.
Да. Это не могло быть так просто.
- Лето, назад! –  очень спокойным голосом произносит Крайнц. И пистолет в его руке не дрожит, когда он узнает одного из незваных гостей.
- Не двигайся, мальчик. Одно неверное движение и мои люди стреляют на поражение.
Седые волосы. Холодные  голубые глаза. Улыбка доброго дедушки. Дорогой, сшитый на заказ костюм, белейшая сорочка и неброский галстук ценой в месячное жалованье Крайнца. Глава особого отдела предпочитает носить штатское.
- Здравствуй, Крысолов, - улыбается полковник Корвин, - Убери оружие. Иначе Гальтон умрет.
-  Здравствуй, Август, - продолжает он, -  Я много о тебе слышал. Иди ко мне и отдай кристалл. Тогда твой старший друг не пострадает.
- Август, назад, - сквозь зубы командует Крайнц, - Не верь ни единому слову этого человека, меня убьют в любом случае.
Чертов кот! Чертова хвостатая тварь! И мальчик с кристаллом в руке между ними. Желанный приз, который никак не поделить на двоих. Один из солдат держит на прицеле Лето, второй - Крайнца. Пистолет Тадеуша указывает в голову полковника. Напряжение звенит в воздухе. Пат. Расчет только на то, что полковник  любит выигрывать и хочет выиграть. А вот Крайнца вполне устроит ничья.
- Мы уходим, полковник. Отмените приказ,  - у него будет время на один выстрел, вряд ли больше, - Иначе вам будет все равно, выполнят его или нет.

Отредактировано Тадеуш Крайнц (2015-07-27 15:28:44)

Тадеуш ждал чего угодно – что с ними начнут переговоры, что их безо всяких условий перестреляют и заберут артефакт, но только не того, что Гальтон добровольно швырнет кристалл под ноги автоматчику.
- Август! Что ты сделал?! – в голосе Крайнца была безнадежность. Теперь ситуация из патовой становилась безвыходной. Но к своему  величайшему счастью подполковник Крайнц был человеком чуть лучшим, чем полагал он сам. Потому что мысль о том, чтобы убить Гальтона и самому сдохнуть  под пулями не успела прийти ему в голову, как случилось то самое извечное «вдруг».
Помощь пришла,  откуда не ждали. Серебристый ком вздыбленной шерсти вылетел из темного дверного проема позади солдат. Кот, чертов кот решил вступиться за хозяина. И вцепился в лицо одному из солдат всем, чем мог. А мог он многим. Кошачий вой, вопль раненого и автоматная очередь слились в одно. Крайнц шарахнулся в одну сторону, толкнул Гальтона в другую. И, почти не целясь, нажал на спусковой крючок. На таком расстоянии промахнуться было невозможно, а терять подаренные мгновения  – преступно. Выстрелы прозвучали не громче хлопков в ладоши. Раз-два-три-четыре-пять, почти без пауз.  Один из автоматчиков молча рухнул на землю – пуля попала ему в голову. Второй упал, выронив автомат – на груди и бедре у него расползались темные пятна. Полковник Корвин схватился за простреленное плечо. Отчаянный крик позади. Ян… - а Тадеуш не смеет обернуться, посмотреть,  что случилось. Он нажал на спуск еще раз и еще, но пистолет только сухо щелкнул – осечка. Крайнц не знал, способен ли его бывший начальник вывести оружие из строя. Чуял его страх, его нерешительность. Тот не собирался  идти в неизвестность без прикрытия.
Воздух между дверью и солдатами заколебался, скручиваясь в воронку, затягивая в себя мертвеца и раненого автоматчика. «Кривое зеркало», - мелькает в голове отстраненно, -  Это Ян – «кривое зеркало». Активация  латентного дара под действием боли. Локальное искажение пространства с приданием ему заданных подсознательно характеристик. С возможным эффектом типа «туннель». Крайнц уже бежал туда, где среди метелок белоцвета лежал Янек. Остановить! Мальчишка может не справиться и нас всех засосет к чертовой матери!
На самом деле все произошло намного быстрее, чем потом мог вспомнить Тадеуш, восстанавливая в памяти события.  Воронка подобралась к Корвину, но полковник вскинул ладонь перед собой, словно останавливал нечто невидимое и крик за спиной Крайнца захлебнулся тоненьким взвизгом. Пространство вокруг Корвина перестало колебаться и деформироваться. Воронка втягивалась сама в себя. 
Тадеуш оглянулся.  Мальчишка вместо того, чтобы броситься наутек, стоял и смотрел, как исчезают в искривленном пространстве перемолотые тела  солдат особого отдела.
- Беги! Беги, черти б тебя взяли! – голос Крайнца сорвался в хрип. Полковник, все так же держа руку перед собой,  отступал в закрывающуюся дверь. Он по-прежнему улыбался, хоть лицо его и перекашивалось от боли.
- Мы еще увидимся, Август. И не забудь спросить своего старшего друга, за что его назвали Крысоловом!
Дверь захлопнулась за ним. А Крайнц упал на колени перед маленьким Яном. Мальчик лежал на белой от пушинок траве, белый как бумага и держался за ногу. Штанина вся пропиталась кровью. Рядом сидела на корточках Майка, глядела сухими блестящими глазами и держала брата за руку.
- Сейчас, потерпи, - Тадеуш рванул ткань, тут же расползшуюся лоскутами. Янек всхлипнул. Повыше колена нога была прострелена в двух местах, из ран текла кровь, но кость, кажется, не задело. Крайнц перетянул ногу повыше ран, убедился, что кровотечение прекратилось. Провел ладонью, снимая боль. Янек прекратил всхлипывать и только смотрел расширившимися глазами.
- Там сумка осталась. В ней бинты, - произносит Тадеуш и поднимается, собираясь вернуться, но Майка шмыгает носом и шепчет:
- Я помогу, дядя Тадек.
Смотрит туда, где недавно находилась дверь, вытягивает вперед грязную ладошку, сжимает ее в кулачок. Что-то несильно чпокает, в лицо мягко толкает воздушной волной – и прямо из воздуха рядом с Крайнцем падает сумка. Повышения уровня  на фоне сильного стресса, - автоматически отмечает Тадеуш, чувствуя неуместную профессиональную  гордость, - Не ошибся в потенциале. Девочка – телепортатор. Сильный – для ее возраста. Я увел из-под носа шестнадцатого отдела лоцмана, телепортатора и «кривое зеркало», - думает Крайнц, вытаскивая из сумки армейский перевязочный пакет и накладывая вздрагивающему Янеку повязку, - И кристалл, который был им очень нужен. Обратного пути нет.
Он встает и берет Янека на руки. Кивает Августу.
- Возьми сумку. Пойдем. Показывай, куда идти дальше.

Они шли. Поднимались на очередной холм, потом спускались и снова поднимались. Август упрямо вел их прямо и вперед. Холмы тянулись один за одним, одинаково заросшие сплошь  белоцветом. Круглая сырная луна заливала их бледным светом, отчего трава казалась еще белее, чем есть на самом деле. А беззвездное небо – бархатно черным. Белизна внизу и чернота вверху. И тишина. Только шорох легкого ветерка, играющего с метелками белоцвета. Словно бескрайнее седое  море застыло, замерло во время шторма, вздыбив валы-громады.  Луна не двигалась. 
Несколько раз им приходилось делать привал. В первый раз  Тадеуш проверил повязку на ноге мальчика и ослабил жгут. Выждал, убедился, что кровотечение не возобновляется, и снял жгут окончательно.
Поначалу все шло почти хорошо. Янек задремал у него на руках. Август нес сумку, Майя цеплялась за его руку, но ножками перебирала бодро и не отставала.
Сколько времени они шли, Крайнц не мог сказать. По внутреннему ощущению – несколько часов. Его собственные часы  остановились. Крайнц заводил их сегодня утром, как и всегда. Проверил – пружина была в порядке, завел еще на несколько оборотов – бесполезно, часы молчали. Словно само время тут остановилось.
Ян с каждым холмом становился все тяжелее. В ноге поселилась ноющая боль, вначале несильная, но постепенно боль нарастала, заставляла Крайнца прихрамывать все заметнее. Ноющая сменилась простреливающей,  и каждый шаг давался Командору с трудом. Но упрямством Крайнц мог поспорить с кем угодно, тем более с мальчишкой или с неведомой Дорогой, которая вела их… куда-то вела, и Командор мог только надеяться, что она выведет их в место, где Яну окажут медицинскую помощь. Вот он и шагал, сжав зубы и стараясь не морщиться всякий раз, когда ногу прошивала боль. Гнал от себя дурные мысли. Он слишком много поставил на карту, чтобы остаться здесь просто так. И каждый раз на вопросительный взгляд Август указывал рукой вперед. Нам туда.
Потом им снова пришлось остановиться. Майя все больше отставала, сопела, на бледном личике выступила испарина. Крайнц напоил ее и Янека, отдал бутылку с водой Августу. Из своей куртки смастерил подобие переноски, посадил туда мальчишку, пристроил переноску за спиной. Янек слабо постанывал. Свежих пятен крови на повязке не проступало, но он ослабел, был испуган, к тому же, его, кажется, начинало лихорадить. Крайнц устало выругался сквозь зубы, не заботясь уже о том, что «при детях нельзя». Если эти дети и узнают пару крепких словечек от него, их это не испортит. После сегодняшнего. Или уже вчерашнего.
Они поднялись. И спустились. И снова поднялись и спустились. Впереди возвышался очередной холм. Крайнц хромал все сильнее. Ян снова не то уснул, не то впал в забытье. Только иногда стонал и вскрикивал. И тут Гальтон вдруг бросил в траву сумку, выдрал руку из пальчиков Майи и бросился бежать вверх по склону.
- Побудь с Янеком, - Тадеуш опустил мальчишку на траву, уложил поудобнее, чтобы не потревожить ногу, - Я посмотрю, куда он побежал.
Подниматься без ноши за плечами было легче. Но нагнал Августа он уже на вершине. Под холмом в тумане светились огни города. Почти добрались. Только в том и дело, что почти.
- Здесь нам не спуститься, - глядя вниз, под  обрыв, сказал Крайнц, - Майя еще мала и устала, а Янек ранен. Придется поискать обходную тропу. Я заберу младших, а ты посмотри, не найдется ли спуска полегче, - он задумался. Межпространственные барьеры шутки шутили с временем и пространством. А уж о таких вот переходах вовсе не было ничего известно наверняка.
- А если мы обогнем холм, мы выйдем к городу?

Крайнц кивнул. Он верил Гальтону. У него не оставалось иного выхода, кроме как довериться мальчишке. Они нравятся городу? Хорошо. Город впустит их? Еще лучше.
- Да. Не будем терять время.
Времени оставалось совсем мало. Это Крайнц понял, спустившись с холма и взяв на руки раненого. Янеку стало хуже. В свете луны лицо мальчика стало совсем белым, на лбу выступили капельки испарины, глаза ввалились. Он слабо стонал и не открыл глаза,  когда Тадеуш окликнул его и похлопал по щеке. Армейский «коктейль» из антибиотика и стимулятора Крайнц вколол Яну еще в самом начале. Половину от обычной дозы. Обезболивающее колоть не стал, рассчитывая на свое умение.
- Ну, нет, теперь ты не умрешь. Не дам, - сквозь зубы еле слышно прошипел Крысолов. Привычно провел ладонью по влажному лбу Янека, втягивая и собирая  ледяную, дергающую боль. Сжал кулак резко и лицо мальчика чуть просветлело. Колоть еще стимулятор Крайнц боялся – препараты не предназначались для детей и с такой же вероятностью могли прикончить мальчишку, как и поддержать в нем жизнь.
Подумал, вытянул из аптечки еще один шприц-тюбик, закатал рукав рубашки и сделал инъекцию себе в плечо. Почти сразу боль в ноге отдалилась, утихла, а в голове стало пусто и звонко. Сильнодействующий анальгетик из армейского стандартного комплекта действовал быстро. А что он не слишком хорошо будет соображать в ближайшие часы – уже неважно. Зато не будет мешать хромота.
- Потерпи. Осталось немного. Совсем скоро будем на месте. Там, за холмом, город. Там есть госпиталь… больница, есть врачи,  - он закутал его в свою куртку и поднялся, прижимая мальчишку к себе. Неизвестно, слышал его Ян или нет, да и говорил Тадеуш больше для себя и для девочки.
- Пойдем.
И они снова пошли.  Майя успела чуть отдохнуть,  а услышав про город, приободрилась и снова довольно бойко перебирала ногами, не отставая от Гальтона и Крайнца.
Пейзаж стал меняться, волнующееся седое море белоцвета поредело, в нем проступили пятна травы, появились кусты, потом деревья. А потом все вокруг растаяло в пелене тумана. Резко, словно они ухнули в облако с головой. Усилился запах соли и моря, отдаленно послышался плеск волн. Издалека снова донесся перестук колес поезда.
Туман поредел, становясь обыкновенным утренним туманом. Под ногами зашуршал песок. И Крайнц остановился от неожиданности. Оглянулся. Не было позади и слева холма, заросшего белоцветом. Пляж был. Слева море, темное в предрассветных  сумерках. Волны, с тихим шелестом набегающие на песок.  А справа, не очень четкие из-за тумана поднимались от набережной улицы с небольшими домами, видными из-за деревьев. А еще дальше – силуэты домов, тонущие в тумане.
- Пришли, - выдохнул Тадеуш и хрипло отрывисто рассмеялся. Это из-за укола. Точно из-за укола. Потому что не чувствовал он никакой радости. Усталость. Пустоту в голове. Мысли вялые, как снулые рыбы. И чувство выполненного – почти выполненного - долга.
- Мы в Аркане. Надо найти клинику. Оказать Яну помощь. И решить, что делать дальше.
«С вами», - закончил он про себя. За себя он не волновался. Но что делать с тремя детьми, на двоих из которых у него нет даже документов. Он кое-что знал о мире, в котором они очутились. Если Гальтон, конечно, не ошибся. Матиуш говорил про море. Значит, не ошибся. Не мог ошибиться. Оставаться на пляже было бессмысленно. И Крайнц направился к ближайшей улице.