«Зачем вечор так рано скрылись?»
Был первый Оленькин вопрос.
Все чувства в Ленском помутились…

Когда на следующей же своей смене Рал заглянул в буфет перекусить и не обнаружил там Раечку -  он слегка разочаровался, но не удивился. Они оба были на службе и оба были заняты своими прямыми обязанностями.
Но  за всю смену Рал не сумел увидеть ее даже краем глаза, хотя заглядывал в буфет куда чаще обычного, то есть каждый раз, когда выдавалась свободная минутка. Но за стойкой стояла Татьяна, мощной грудью охраняя окошечко выдачи,  и каждый раз несколько неуверенно твердила, что Раечка вышла по делу.  Глаза у поварихи горели от любопытства, но приставать с расспросами она  не рисковала, а Рал хоть и не забывал сказать ей дежурный  комплимент,  но уходил ни с чем. Все же Татьяна была дама хоть и необъятных достоинств, но  не в его вкусе, к тому же замужняя, а на чужих угодьях  Рал не охотился.
А ему очень хотелось продолжить столь многообещающее знакомство с Раисой Васильевной. Он почуял, что тут ему может перепасть и не собирался упускать добычу, оказавшуюся столь темпераментной, а кроме того и весьма интересной дамочкой. Побег Раечкин им как отказ не рассматривался, всего лишь как проявление женской стыдливости и кокетливое «нет», к которому мысленно он добавил «не сейчас».
На второе дежурство ситуация повторилась и тут Рал насторожился. Похоже, его довольно умело избегали. И тогда Номер Два занялся тем, что умел делать очень хорошо -  незаметно выслеживать интересующий   объект. Идиотское, надо сказать, времяпрепровождение, если заниматься этим бесплатно и по личной инициативе!
И вечером ему повезло. Учитывая, что в рабочее время слежкой он мог заниматься  лишь в перерывах между выездами, он рассудил, что повариха наверняка постарается улизнуть  как можно незаметнее и не ошибся:  Раиса Васильевна покинула пищеблок через  черный ход и направилась к курилке.
Тогда и он покинул свой наблюдательный пост за неким подобием земляного блиндажа, то есть местным овощехранилищем и,  особо не прячась, направился к объекту, сразу же отрезая его, то есть объект, от кухни и лишая повариху возможности сделать вид, что что-то забыла и спрятаться внутри.
- Здравствуйте, Раиса Васильевна, этим вечером вы очаровательны, впрочем,  как и всегда, - в тон промурлыкал Рал,  - И я  безмерно рад вас видеть. Уже вторые сутки разыскиваю вас повсюду  и вот, наконец,  мне посчастливилось.   А мне так хочется продолжить нашу занимательнейшую беседу, - выглядел он как кот, который сожрал сметану, бифштекс  и подбирается к канарейке, -  Мы остановились на самом интересном месте.

Похоже, своим появлением он все-таки  напугал собеседницу. Раечка слегка побледнела, но   смотрела на него так, как могут смотреть только женщины и кошки: загадочно и мечтательно. Что-то такое плескалось на дне её бездонных глаз. Видимо, черти решили искупаться, обычное дело. И потому на традиционное «я не такая» Рал ответил то, что думал. Не  ударяясь в выяснения что именно «не такого» он должен был решить.
Раечка ему нравилась, хотя классической красавицей ее назвать было  сложно. Зато она умела заинтересовать,   а на игру во флирт Рал повелся куда надежнее, чем на идеальную внешность. Добыча заманивала охотника по всем правилам, и Рал, как многие мужчины, куда охотнее стремился заполучить то, что не сразу дается в руки, но при этом маячит перед носом сладкой морковкой, позволяя полюбоваться, понюхать, даже попробовать, но никак не сожрать сразу же.
Он уже  готов был проделать очередное па традиционного танца под названием «ухаживание» и пригласить Раечку  в какое-нибудь милое место, где можно спокойно  посидеть, поболтать о пустяках и выпить вина. Уже сформулировал в уме нужную фразу и  даже открыл рот. Но Раечка успела первой. Черт! На самом деле обычно  его женщины непременно спрашивали о  происхождении  шрамов, но он не был уверен, что в мирном Аркане его рассказ не вызовет  отвращения или ненужной жалости. К тому же обычно этот вопрос задавался уже после того, как дело доходило до постели и удовлетворенная дама, лениво водя пальчиком по рубцам у него на груди или на спине,  на самом деле не требовала и не ждала  честного ответа.
- Я… - Рал запнулся  и от неожиданности сказал почти правду,  - Это совсем не романтичная история, Раиса Васильевна. Этот шрам я получил не потому, что    защищал честь своей дамы  в драке с напавшими в темном переулке бандитами или  прикрывал в неравном бою отход своего отряда. Скажем так,  я получил его потому, что поступил так, как велел мне мой долг.  Это некрасивая, долгая и  грязная история. Мне бы не хотелось пугать вас еще больше, - он сделал короткую паузу,  и тут отлично легла заготовленная фраза.
-  И если уж вы все же хотите ее услышать, то лучше рассказывать в более приятном месте и имея свободное время в запасе. Как вы смотрите, если я приглашу вас завтра после работы   в кафе на…  на чашку кофе тут пригласить сложно, пусть будет на бокал вина?

К назначенному времени закончивший утром смену  Рал успел отоспаться после дежурства, выполнить свою часть домашней работы, в основном связанную с тасканием тяжелых авосек из ближайших магазинов и   привести себя в порядок.  Что означало неизменную черную рубашку и джинсы, разве что теперь вместо  высоких   ботинок, Рал носил купленные в местном универмаге туфли  универсального полуспортивного фасона,  одинаково модного во все времена и на всех Гранях. И благоухал «Шипром».
С мужской парфюмерией в Аркане положение было куда хуже, чем с обувью.  Выбор был минимальный, к тому же здесь были популярны тяжелые ароматы. И ничего даже отдаленно похожего на то, чем пользовался Рал дома. Он и тогда не разбирался в тонкостях, выбрав однажды понравившийся аромат, а порой в приступе оригинальности и вовсе использовал вместо одеколона непристойно дорогой и неприлично редкий виски с букетом запахов моря, кожи и дымного торфа.
Продавщица в отделе парфюмерии и косметики городского  универмага, с подсиненными веками и нарумяненными щеками, в кружевной наколке и фартуке  смахивающая на опытную и мудрую  шлюху,  не ударялась в тонкости   разницы между ароматами фужерными, шипровыми  или древесными, а также нотами души, сердца и прочего ливера. Оперировала она тремя понятиями: «вам подойдет», «вам не подойдет» и «попробуйте».  На полке красивыми пирамидами были выставлены минималистичные пузырьки двух видов: прямоугольные и цилиндрические. С такими же минималистическими этикетками. Цилиндрические благоухали ландышем, сиренью, лавандой и чем-то настолько ядреным и пахучим, что у Рала засвербило в носу.  Прямоугольные пахли попроще,  послабее и именовались непритязательно -  «Саша».  «Вам не подойдет», - безапелляционно заключила продавщица и ловко выдернула откуда-то из-за пирамиды одинокий флакон.  Так Рал обзавелся местным символом мужественности, именовавшимся одеколон «Шипр». Как лосьон после бритья он, кстати, был неплох, а сладкий тяжелый аромат довольно быстро выветривался, приобретая желанные нотки кедра и мха.
По пути Рал купил цветы. Маленький букетик душистых фиалок. Маленький -  для удобства, чтобы даме не приходилось думать, куда деть цветы за столом в кафе или во время прогулки. И ко времени окончания рабочего дня уже поджидал Раечку недалеко от пищеблока. С таким расчетом, чтобы ее коллеги могли увидеть, с кем именно повариха нынче уйдет.
- Добрый вечер, Раиса Васильевна, - Рал  самым светским образом поцеловал протянутую ему руку и вручил даме цветы, - Вы сегодня особенно очаровательны. Не против прогуляться до набережной и там выбрать уютное местечко?
До набережной идти было не так уж долго. В Аркане из любого места до берега залива было недалеко. А там летом открывалось немало милых павильонов с увитыми зеленью верандами. Рал аккуратно и по широкой дуге  обогнул первые два кафе, с чьих кухонь вырывались клубы пахнушего горелым дыма. Третье ему приглянулось тем, что располагалось  вплотную к небольшому скверу, подальше от парапета и народу в нем было поменьше. А дыма вовсе не было.
Он уже знал, что в местных кафе еда не слишком отличается изысканностью и разнообразием. По большому счету, она не слишком отличалось от того, что подавали в столовой, разве что больше было жареных блюд, да  украшались они всяческими овощными цветочками.  Раечка чиниться не стала и заказала себе полноценный ужин, а Рал  выбрал  мелкую жареную рыбу, якобы свежайшего вечернего улова и вино.
Дневная жара спала, от воды приятно тянуло легким ветерком и  ароматом соли, покрасневшее солнце неторопливо клонилось к горизонту, соседние места рядом с их угловым столиком были пусты и гул голосов доносился издалека, создавая приятный фон, но не мешая беседе. Они обсудили погоду, меню, тонкие различия оттенков вкусов салата «оливье» со свежими и с солеными огурцами,  и букет принесенного, довольно недурного, кстати,  вина.  А затем Рал вспомнил:
- Совсем забыл, Раечка, я еще должен вернуть  вашу шляпу.

Что  в Аркане  нравилось Ралу, волею судеб откатившемуся в плане материальной обеспеченности примерно к началу своей карьеры в армии, так это местная ценовая политика. В ресторане -  дороже, в кафе -  дешевле. При этом качество блюд плюс-минус на одном уровне, а такого понятия как «модное заведение»  не существовало. Или, по крайней мере, Рал об этом узнать пока не успел.
Раечка заказала куриную котлетку, так что   Рал слегка поколебался и  выбрал сухое белое вино. Во-первых, он не любил сладкое и предпочитал напитки покрепче, но начинать романтическую фазу с водки не входило в его план. А во-вторых, эстеты и творческие натуры предпочитают сухие вина. 
-  Она будет напоминать мне о вашем потрясающем поцелуе, Раиса Васильевна, - промурлыкал Альбин, накрывая руку Раечки своей ладонью, - И о том, что однажды вы вернетесь, чтобы ее забрать.
Шляпка -  это было терпимо. Даже мило. К тому же Рал отлично помнил, что именно он забыл вернуть  ее, да еще воспользовался, чтобы скрыть свою слишком заметную  реакцию после вынужденного поста. И куда пристойнее всех прочих случайно забытых вещиц и следов, которые оставляли женщины, проведя хотя бы несколько часов в его квартире там, в Метрополисе.
С каким омерзением он смывал со стенок ванны  полоску, оставленную пеной после того, как очередная разовая пассия в ней поплескалась. С каким отвращением выбрасывал бесчисленные  помады, перчатки и трусики,  забытые  ненароком  в ванной комнате или под кроватью. Все женщины, что ли, страдают этим «ненароком»? Или эти создания под названием «женщины» полагают, что «забытая» помада – это метка территории? А «пенная» кайма – это вообще… Отшелушенные клетки кожи, потожировые следы,   выпавшие волосы, наверняка с волосяными луковицами… О нет! Никакой профессиональной деформации! Сплошная констатация фактов!  Почему он должен был смывать чужие потожировые,  образцы ДНК и биологический материал  со своей ванны?..
Рал моргнул и снова вернулся к беседе, тем более, Рая уже произвольно сменила ее тему.
- Конфеты он съел с большим удовольствием,   спасибо.  Он большой сластена и пока еще в процессе познания местного кулинарного разнообразия. Нет, не сын. Я его опекун. Временно. Так получилось. Через месяц будет пересмотр решения опеки, оставлять ли мальчика со мной или он сможет жить и учиться в интернате, - коротко отчитался Рал, чтобы закрыть тему. Беседа о детях, тем более, о таком странном мальчишке как койво, не входила в его планы на нынешний вечер. Впрочем, Раечка и сама явно потеряла интерес к одаренному ею сластями подростку, картинно закурила, эффектной  позой живо напомнив Ралу героиню полотен импрессионистов. Шляпки только не хватало.  Той самой, которая висела сейчас на лестничной площадке у двери его комнаты, на прибитой к стене вешалке из оленьих рогов, почерневших  от старости.
- Конечно, - с легким недоумением ответил он на странный вопрос, - Яра -  это река недалеко от больницы. А что?
  Официантка принесла салат и морс для Раи,  открыла вино, а вот наливать напитки посетителям  предлагалось самим.  Рал наполнил бокалы:
- Предлагаю выпить за второй шанс и за возможность начать все с чистого листа, - предложил он, имея в виду сразу неудачную попытку  Раечки устроить ему несварение желудка,  ее прошлый неудавшийся визит,  сегодняшнее свидание и то, что в Аркане никто ничего о нем и его роде занятий не знал. Ладно, почти никто. Конкретно в эту минуту о задании Рал не думал.

Рал поддержал игру. На свою руку, накрывающую ладонь Раечки, он подчеркнуто не смотрел, но его твердые пальцы с неожиданной нежностью  уже поглаживали в ответ запястье дамы, там, где под кожей бился пульс. И бился чуть чаще, чем положено, если человек сидит за столом и ведет ни к чему не обязывающий легкий разговор. По губам Альбина скользила рассеянная, самодовольная улыбка. Происходящее ему нравилось, пусть для него это было чуть ли не первым настоящим свиданием в жизни. Во всяком  случае, на трезвую голову -  точно.   Однако, первоклассный опыт.
- Учительницу? – он едва заметно поморщился, признаться, воспоминания были не самые приятные, -  Но ее зовут Ярослава… О, понятно.  Я все еще не привык к тому, как здесь сокращают имена. Так вы с ней знакомы?
О том, что учительница говорила с Раечкой о нем, его не особенно удивило.  В спокойном, даже скучноватом Аркане не так часто что-то случалось, так что происшествие с попавшими под обвал детьми с неделю было новостью номер один, а сам Рал получил свои пятнадцать минут славы. И уже не раз проклял свой порыв  сыграть «хорошего парня», дабы  произвести нужное  впечатление на отпрыска Крайнца. 
Впечатление произвести получилось, этого не отнять. Спасибо, хоть в газетах его физиономия не появилась  -  передовую полосу вышедшего на следующий день «Арканского Вестника» занимали фотографии военных на фоне грузовика и детишками на заднем плане, редакционная статья о спасении малолетних сорванцов и тошнотворно-назидательная заметка об опасностях, грозящих любопытным в катакомбах Аркана. Зато слухов хватило бы на приключенческий роман. И если щенок разболтает отцу, кто именно вытащил его из пещеры, Крысолов вполне может его опознать и будет настороже. Впрочем, бежать Крайнцу  все равно некуда.  А учитывая здешний уголовный кодекс, на радикальные меры он не пойдет.
- Благодарю. Вы вовсе ничего не пропустили. Я здесь всего месяц. Так что позвольте в свою очередь поднять бокал за самую удивительную уроженку Аркана – за вас, -  он ответил на тост и бокалы соприкоснулись с мелодичным звоном.   
Рал сделал глоток. Вино было совсем недурным. Насколько он мог судить, правда, в винах он разбирался  плохо. Одно дело -  затвердить правила выбора вина к различным блюдам, совсем другое -  стать ценителем.  И продолжил,  не позволяя Раечке съехать с весьма заинтересовавшей его темы.
- Нет-нет, не извиняйтесь. Так о чем вы с ней говорили, что вас так смутило? Поделитесь со мной. Если это касается меня, вдруг мне следует об этом знать. Ведь предупрежден -  значит, вооружен, не так ли?

Рал терпеливо ждал. Он уже успел немного разобраться в характере своей визави и понял, что не следует мешать ей сыграть  до конца задуманную мизансцену. Иначе она отвлечется на какую-нибудь новую, подвернувшуюся на язык тему    и придется снова возвращать разговор в нужное русло. А на кокетливое возмущение ответил многозначительной, самодовольной улыбкой.
- В мирное время  героизм одного человека - обычно результат  безалаберности другого, - отмахнулся он небрежно,  не удержавшись при этом от тонкого намека.  Ярославе он ничуть не сочувствовал. Мальчишки полезли,  куда не следовало, и оказались под обвалом именно потому, что она не смогла  уследить и справиться с ними. И не обвини его учительница  ранее в преступном неумении обращаться со своим подопечным, Рал не чувствовал бы некоторого  удовлетворения от  сложившейся ситуации.
Он выслушал окончание короткой истории все с тем же спокойно заинтересованным выражением лица, позволив себе лишь слегка приподнять бровь и понимающе хмыкнуть.  Но оставшееся в бокале вино выпил залпом. И тут же снова наполнил оба бокала, мимолетно пожалев, что не заказал водки. Нет, он не удивился. Что-то в этом роде он и предполагал.  Благодарность учительнице была не свойственна, естественно, что и ее воспитанники вели себя так же.  О том, что Ярослава могла бы навестить его, он не подумал тогда, не счел это признаком ее дурного к себе  отношения и сейчас.  Он вообще узнал, что его полагалось навестить только со слов Раи.
На его взгляд, он и так в полной мере насладился всеми прелестями звания героя на час. Хозяйка дома даже гоняла Тиля к нему с завтраком, обедом и ужином на подносе, пока на вторые сутки  Рал не взвыл от скуки, ибо просто не умел  пролежать в постели с книжкой день напролет. Вернее, умел, но по собственному желанию, а не тогда, когда это вынужденное положение.
- Как человеку крайне неприятному, мне сложно обижаться на всех, кто когда-либо пытался мне навредить, - это было истинной правдой.  Номер Два  либо игнорировал человека, если тот не имел для него значения или не был опасен, либо устранял его, если тот был помехой.  Не отвлекаясь на столь иррациональное чувство, как обида.
- К тому же, лапша у вас получается  вкусно, а в моей стране селедка во всех видах очень популярная еда, так что  я отлично знаю, что не стоит употреблять ее вместе с молоком, - сам того не зная, он частично реабилитировал Татьяну.
-  Будем считать, что это был крайне оригинальный способ привлечь мое внимание,   и он удался вам полностью.
Упоминание некоего предмета романтических устремлений Ярославы Рал пропустил мимо ушей. Зато не преминул уточнить.
- А причину такого ко мне отношения Ярослава, случайно, не называла?
У него были большие сомнения, что истерические нападки учительницы в первые их встречи относились только к  праву опеки над койво. Сам Рал до сих пор не был уверен, что напал в темном переулке именно на Яру. А по правде говоря, забыл об этом и думать.  А вот Яра, похоже, была убеждена, что это именно он… но никаких официальных шагов кроме того визита сержанта, до сих пор не последовало. Волшебная страна.  Порой Рал чувствовал себя хорьком, забравшимся в курятник.

- Я дерусь из-за несогласия по одному богословскому вопросу, - сказал
Арамис, делая знак д'Артаньяну, чтобы тот скрыл истинную причину дуэли.
Атос заметил, что по губам гасконца снова скользнула улыбка.
- Неужели? - переспросил Атос.
- Да, одно место из блаженного Августина, по поводу  которого  мы  не
сошлись во мнениях, - сказал д'Артаньян.
А. Дюма «Три мушкетера»

- Вспомните хотя бы тот момент, когда вы так неосмотрительно сунули мне в нос  веточку жасмина.  Мой прошлый род занятий накладывает определенный отпечаток на манеру поведения. Я открою вам секрет, Раечка, - он  наклонился к ней через стол и интимно понизил голос, в его светлых глазах  плясали развеселые чертики,  - Со мной  нужно обращаться как  с очень нервным жеребцом: не подходить сзади и не делать резких движений без предупреждения. И тогда я буду мирным, ласковым и позволю себя объездить.
Намек был двусмысленный и несколько отдавал непристойностью.  С Раечкой хотелось флиртовать на грани приличия, балансируя между откровенностью и шуткой,  и даже упоминание учительницы не смогло испортить Альбину настроение. В конце концов, его ненавидели очень многие, жить в ненависти как в любви, наслаждаясь ею и считая за комплимент,  нужно уметь. Он умел. И тем интереснее было здесь, где можно начать сначала,  с нуля, пробовать выстраивать отношения и с удивлением замечать, что его считают «хорошим». Странным, жестким, пугающим, резким -  но не психопатом, не садистом и не идеальной машиной для убийства.
- Мерзко… - задумчиво повторил он, подождав, не добавит ли Раиса еще каких-нибудь подробностей. И не получив их, совершенно успокоился. В конце концов, пусть Раечка и была творческой и возвышенной натурой, но дурой совершенно точно не выглядела. И вряд ли согласилась бы на свидание с человеком, о котором ей сказали, что он нападает на беззащитных девушек.   Так что он охотно, пусть и коротко пояснил:
- Что ж, мне она показалась весьма эмоциональной  особой. Мы не сошлись во мнениях касательно моего права опеки над Тилем.
Само присутствие телепата рядом могло сколько угодно раздражать Рала, но он чувствовал ответственность за него. Господь  Безымянный, воистину, был  великий шутник  и баловник. Лишив Альбина Рала почти всего, что принято считать человеческим, он дал ему взамен чувство долга. 
Его дама извинилась и удалилась в сторону дамской комнаты. В это время принесли заказанное горячее. Горка мелких рыбок, щедро гарнированных разнообразной зеленью,  источала восхитительный аромат. А отсутствие ломтика лимона  компенсировалось соусником с настоянным на травах  уксусом, пахнущим  тимьяном и, как ни странно, лимоном. Увы, цитрусовые в Аркане были большой редкостью.  Лимоны, апельсины и мандарины выращивались в оранжереях. К Новому Году – этот праздник здесь заменял Рождество и был главным зимним праздником – детям дарили  кульки с конфетами, печеньем и непременно -  одним или двумя мандаринами.  Зато в Аркане выращивали немало трав, обладавших более или менее лимонным запахом.
Есть рыбок можно было и  руками, но Рал все же взял вилку, отделил первый кусочек   и с наслаждением прожевал сочную, чуть сладковатую, с похрустывающей на зубах  румяной  корочкой мякоть. Он успел уничтожить четвертую рыбешку, когда вернулась Раечка и напомнила о его вчерашнем обещании. Рал отложил вилку и кивнул:
- Хорошо. Надеюсь, я не испорчу вам аппетит. Там, откуда я пришел, я был солдатом. Моя страна  владеет огромными территориями, их необходимо защищать и поддерживать на них порядок. Однажды я совершил ошибку и попал в плен. Меня допрашивали, я отказывался отвечать на вопросы. И тогда меня решили заставить отвечать. Это, - он тронул себя там, где под рубашкой тянулась широкая, почти в ладонь полоса пересаженной в госпитале кожи, - осталось мне на память после того, как с  меня заживо содрали кусок кожи, а потом прижгли рану горелкой. С тех пор меня мутит  от запаха пригоревшего мяса.

- Д-дверь! – только и произнес сквозь зубы хорошо воспитанный мальчик Альбин, с детства приученный к тому, чтобы не поминать вслух имя врага Господа, когда его собеседница вдруг превратилась в собственный  черно-белый  набросок, на который кто-то по недоразумению ляпнул ярко-красное пятно губ. И начала медленно съезжать со стула на пол веранды.
В следующее мгновение он уже оказался рядом с Раечкой. Расстегивать на ней было нечего, свежего воздуха вокруг было хоть залейся, так что между холодным душем из стакана воды и пощечиной Рал выбрал второе. Подхватил Раису, не давая ей сползти на пол,  хлопнул по одной щеке, затем по второй и поднес к губам бокал с вином в качестве успокоительного и освежающего одновременно.
- Нет-нет, только обморока мне не хватало. Выпейте. До дна.   
- Что случилось? – около столика появилась обслуживавшая их девушка-официантка, явно обеспокоенная возникшей суетой и обморочной бледностью  посетительницы.
- Женщине плохо, ее нужно уложить, И дайте нашатырь. Есть у вас тут аптечка? - рыкнул Альбин, подхватывая жадно выпившую вино Раечку на руки и оглядываясь в поисках подходящего для этого  места. Не на пол же класть.
- Ой, - официантка испугалась и тут же засуетилась, - Пойдемте, пойдемте скорее. В подсобке есть диванчик, ей можно полежать там.
Понятное дело, ей не хотелось,  чтобы посетители разволновались и покинули кафе с испорченным настроением. И так уже от других столиков  оглядывались люди, а немолодой мужчина в летнем костюме поднялся и быстрым шагом подошел к Альбину:
- Я врач. Вам нужна помощь?
-  Спасибо, все под контролем. Ничего страшного, дама просто устала и перенервничала.
Какие они тут все нежные и впечатлительные. Ладно, он готов был признать, что подробность в самом деле неаппетитная и  человека с живым воображением  может шокировать. С другой стороны, хорошо, что этот вопрос всплыл сейчас, а не позже. Не хотелось представлять реакцию Раечки на его слова, когда дело дошло бы до постели. Правда, тогда бы укладывать не пришлось -  уже лежала бы. А так у нее будет время свыкнуться.
Подсобка была тесно заставлена коробками и ящиками, диванчик был порядком облезлый, узкий и короткий, но миниатюрная Рая легко на нем поместилась. А платье все равно уже безнадежно испорчено.  Официантка  вернулась с пузырьком нашатыря и ватой. Рал опустился  для удобства на колени на  пол рядом с диванчиком, смочил ватку и потер Раечке виски резко пахнущей жидкостью.
- Как вы? Виноват, я подумал, что мой рассказ может подпортить вам аппетит, но такой  реакции не предполагал.

Рая  пришла в себя, по крайней мере,  в ее взгляде появилась осмысленность, а на лицо вернулись краски,  и она перестала напоминать собственный карандашный  портрет.
- Я рад, что вам стало лучше.
Он поднялся с колен и тщательно отряхнул джинсы с той же внешней невозмутимостью, с какой только что нес полуобморочную  Раечку  в подсобку. Для него ситуация была неприятной, поскольку затронула его лично и сбила с намеченного плана. Но  вполне штатной и с понятным, хорошо известным алгоритмом действий. Чтобы не нависать над  собеседницей, Рал присел  рядом на диванчик.  Взгляд же и слова Раи он  истолковал по-своему.
- Не стоит сожалеть. Шрамы – это уже не раны. Шрам -  это зажившее место. После ранения шрамы восстановили мое тело.
Однако  Раечка не оставила столь взволновавшую ее тему. Рал пожал плечами.  И успокаивающе погладил ее по руке, сжимающей его ладонь. Затем накрыл ее своей ладонью, дав ощущение близости и защиты, и поднес к губам, поцеловав изящное запястье.   Любопытство, как известно, сгубило множество кошек. Как здесь говорили? Сгорел сарай -  гори и хата? Вот примерно так он себя и чувствовал. Но и опасности в том, чтобы рассказать некоторые подробности своего прошлого, он не видел. Это не было слабостью и вряд ли кто-то здесь сможет эти сведения использовать. А кроме того, сама не зная, Раиса здорово польстила Ралу. «Выдержать» означало, что она не сомневается в том, что он не сдался и не сломался под пыткой.
- Благодаря своему недостатку, который внезапно превратился в достоинство. Для человека моего рода занятий у меня есть серьезный неустранимый дефект, -  Рал говорил о себе как об оружии, великолепном, безупречном, но неодушевленном, - У меня  низкий болевой порог. То, что другому человеку причинит всего лишь физический  дискомфорт, я почувствую как боль, - он тщательно подбирал слова с наименьшей эмоциональной окраской, - Тогда я просто потерял сознание. 
И еще он кричал. Захлебываясь и давясь собственными воплями. Он не считал нужным терпеть боль молча и демонстрировать свою гордость. Это его и спасло. Потому что  те, кто его допрашивал, решили, что  нужно нажать еще немного сильнее – и он сдастся. А он отключался снова и снова. Это уберегло его от болевого шока, потому что самое страшное в пытке  огнем – начало, когда сгорают болевые рецепторы в коже. Потом боль становится если не слабее, то… переносимее. Но об этом Рал рассказывать не стал. Как и о том, в каком состоянии провел следующие несколько месяцев.
- Да, конечно. Пойдемте. Вам лучше сейчас пройтись. Давайте прогуляемся по пляжу.
Он на мгновение замялся, не зная, как следует обратиться к официантке.  Привычное «мисс» было бы ей непонятно, значков с именами тут не носили, а языковая конвергенция подсказывала безликое «девушка». Очень удачно, что в тот момент, когда Рал помог Раечке подняться и, подхватив под руку, повел  из подсобки обратно на веранду, та же самая официантка попалась навстречу. Рал  попросил счет  - пришлось немного подождать за столиком, но аппетит к его спутнице так и не вернулся. Затем  расплатился и повел Раечку дышать морским воздухом у парапета на набережной.